— Какая смешная, — сказал Джон, глядя на незнакомку, что двигала ноздрями как собака. Он начал истошно смеяться, закрывая лицо руками.
Что это за еда такая? Девка по ходу накормила нас галлюциногенными грибами. Или ещё чем похуже.
На лицах друзей играли странные гримасы. Будто они не могли справиться со своей мимикой. Либо это мои глюки…
— Егор, нужно узнать, что там с Рыгом, — сказала Вера, — мы про него совсем забыли.
Голос Веры как глоток свежего воздуха отвлёк меня от созерцания дурноты, что воронкой затягивало в свою ловушку. Тряхнув головой, хотел встать, но меня толкнули в грудь.
— Сиди! — рявкнула незнакомка, оскалившись, а затем, быстро сменила мимику на мягкую улыбку, закрыв губами лошадиные зубы. — Я сама проверю. Мы с ним давние друзья. Там же, сами понимаете, сейчас не безопасно. Отдыхайте, пока можете.
— Что? — спросил я, чувствуя, что сползаю на лавке. Меня жутко начало клонить в сон.
— Отдыхай, говорю. Не волнуйся ни о чём, — ответила девушка, и пошла к двери.
Я посмотрел мутным взглядом на Веру. Глаза двигались заторможено, будто я пьяный. Вера сидела за столом такая же обмякшая. Я перевел взгляд на Лысого, он тоже был в таком состоянии. Повернувшись к друзьям, сидевшим слева от меня, обнаружил, что они уже спят.
— Вера, — слабо выдавил из себя.
— М-м-м? — ответила она с закрытыми глазами.
— Нас усыпили, Вера, — пытаясь встать из-за стола, уронил кружку на пол. Тело не слушалось. Оно стало как мягкий пластилин.
— Куда это ты? — сказала внезапно вернувшаяся хозяйка избы.
— Что ты сделала? — еле промычал я, хватаясь за стены, которые ходили ходуном как на корабле во время шторма.
Девушка стояла посреди избы, как вратарь на воротах, пытаясь меня поймать.
— Ты опоила нас! — рявкнул я, едва ворочая языком, который начал неметь.
Пытаясь обойти её, отпустив стену, меня понесло чётко в цель. То есть, прямо на девицу, что растопырив руки, ловила меня. Я оттолкнул её, и сам упал плашмя на живот. Девка грохнулась на пол, сверкнув пятками в воздухе. Подняв голову, я обалдел от того, что с её пятки на меня смотрел большой синий глаз. Он моргнуть несколько раз, внимательно вращая зрачком.
— Что ты за тварь?! Пошла прочь! — со рта у меня лились слюни, кружилась голова, но я боролся. Встал, схватившись за деревянный стол, схватил глиняную кружку и хотел метнуть в неё, но она железной хваткой вырвала её из моих рук.
— Ну, почему сразу тварь? — оскорбилась она. — Ничего, скоро ты по-другому запоёшь. Все вы так поначалу, а потом… — она прищурилась, сверкнув угольными глазами, и звонко рассмеялась.
Смех этот был таким неприятным, что ещё сильнее давил на мозг. Меня качало как на тошнотворном аттракционе.
— Пшла… — нечленораздельно рявкнул я, брызнув слюнями, ощущая, как теряю последний контроль над ногами. Они просто как плавленая резина гнутся. Всё тело неестественно пружинит, и я не принадлежу себе.
— Ты просто устал. Ляг, отдохни, — сказала она, подхватив меня, восьмидесяти килограммового мужика, как щенка. Облик обманчив. Я понимал, что это не человек даже.
— Рыг?! — мычу из последних сил, надеясь, что он поможет нам. Он единственный, кто это может сделать.
— С ним всё хорошо. Он сейчас присоединится к нам. Ложись. Спи, — укладывая меня на лавку, приговаривала девка.
Все члены тела предательски немели, оставляя меня во власти этой… ведьмы? Оборотня?
Я хотел отбиться, пытался бороться, но ничего не мог сделать. Просто свалился и погрузился в тяжёлое забвение.
Глава 9
Когда я пришёл в себя, тяжёлые веки не хотели открываться. Я лежал в давящей тишине, пытаясь овладеть собой. Однако жуткое чавканье заставило их распахнуться пружиной. Тело всё ещё не могло двигаться, оно было как кисель. Я даже головой толком двигать не мог, только таращиться глазными яблоками в сторону доносящихся звуков.
Сначала я увидел на потолке две тени. А затем до слуха кроме чавканья, донеслось бурчание.
— Что ты всё себе, да себе? Маменьке оставь, дура! Она будет в гневе, если не поделимся, — сказал хриплый женский голос.
— Такой улов, что всем хватит, — огрызнулся знакомый голос, принадлежавший той самой девке.
— Дай мне этого, — рявкнул хриплый голос.
— Бери себе толстого, — огрызнулась девка.
— Хочу этого! — настаивал хриплый голос.
— Он мо-о-й, — как зверь прорычала девка.
На потолке отразилась картина из теней, как двое делят кого-то из нас, перетягивая, как игрушку друг от друга. А затем, тень искажается, и из зоны головы одной из тварей, появляется нечто длинное, а за ним и чавкающие звуки.
Сердце в груди громко забилось, отдаваясь молотом и наковальней в висках. До боли напрягаю глаза, стараясь не кряхтеть, чтобы не выдать себя. Смотрю в бок и вижу, что Джон лежит без сознания на лавке у печи, а над ним, на корточках сидит девка, с широко разинутым ртом, из которого торчит толстый и длинный язык, с метр длинной. Он двигается как змея, обвивая голову Джона, обволакивая вязкой слюной. Хотя сравнение со змеёй было слишком красивым для такого уродства. Язык на самом деле был похож на огромного толстого слизня. Лица Джона было не видно. Его длинные волосы смешались со слизью и обернули голову. Это было похоже на отрыгнутый котом комок шерсти.
К горлу подкатил ком тошноты. Не столько от вида Джона, сколько от понимания ситуации. Я пытался найти глазами Веру и других друзей, но ничего не увидел. Тело всё ещё не слушалось, даже пальцем пошевелить было невозможно. Я судорожно соображал, что мне делать. Как вдруг, в нос ударил сильный запах тины, какого-то протухшего болота.
— Этого возьму, — неожиданно проскрипел голос мне прямо в ухо, и следом показалась морда прямо перед моим лицом.
Отвратительная, с впалыми глазами и кривым носом, с зеленоватой кожей, смотрела она на меня. Непропорционально длинная рожа растянулась в подобии улыбки, наклонившись совсем близко. Дохнув зловонным дыханием в моё лицо, она начала ощупывать моё тело, задержавшись на гениталиях. Я лежал, зажмурившись, видя происходящее сквозь шторку ресниц. Не знаю, на что я надеялся. Но никаких идей, кроме ужаса в моменте, у меня не было.
— Хороший какой, — проскрипело чудище, и присосалось своими холодными, скользкими губами к моему рту, что я не выдержал. Рвота подскочила к горлу, и нашла выход. Недобаба, с визгом отскочила от меня, отшвырнув в сторону, что я к своему счастью оказался на боку и не подавился тем, что из меня вышло.
— Вха-ха-ха, сестрица, не по вкусу ты ему! — заливисто раздался смех первой девки с глазом на пятке.
— Зато мне по вкусу, сейчас как откушу ему башку, будет как миленький! — взвизгнула кривая баба.
Я пытался ползти. Члены тела начали отходить от онемения, но всё ещё плохо поддавались мне. В неурочный час мне вспомнился наш кот Петька, тот день, как мы над ним смеялись после поездки к ветеринару. Он ловил отходняки после наркоза, пытаясь овладеть своим телом, а мы ржали как кони. Сейчас я его понимал как никогда, и чувствовал себя чудовищем за свои насмешки, когда ему было плохо.
— Удрать хочешь?! — завизжала кривая баба и, схватив меня за ноги, потянула на себя. А я даже заорать не смог, только невнятно мычал, хватаясь за ножки стола руками.
— Брось его! Оставим его для маменьки. Пахнет его кровь, — оторвавшись от Джона, вякнула девка.
— Чем пахнет? Ничего не чувствую! — рявкнула кривая.
— Ты вонючка, вот и не чуешь. Брось, говорю! А не то голову твою снесёт маменька, если узнает, что ты его трогала, — ответила девка, и спрыгнула с лавки на пол, что её ноги чавкнули как присоски.
— Ах, так! Тогда я хочу её! Если голод не утолить, то молодость верну! — злобно рявкнула кривая.
— Её тоже нельзя. Они особые, для маменьки. Усекла? Бери этих, — ответила девка, оттащив Веру в сторону от кривой бабы, приближая в мою сторону.
— Не хочу этих! Дай мне моё! — затопала ногами кривая, истошно вопя.