— А Вера с Егором? — спросил он, вжимая голову в плечи от непонимания, что делать.
— Найдём шамана, найдём и их, — прошептала Катя, и развернулась в сторону воинственного чахкли. — Постой! Мы с вами!
Чахкли остановился, развернулся в пол оборота, лукаво окинув взглядом всех троих, взмахнул рукой, приглашая пройти в тайный ход.
— Да он издевается, — негодуя, выдохнул Лысый, опустив плечи. Проход очень маленький и узкий, куда им!
— Издевается он! — воскликнул второй чахкли, топнув ножкой, стоя возле воинственного чахкли. Они переглянулись и начали хохотать.
— Смешно вам, да? — процедил Михаил, жуя губами от гнева.
— Да, смешно! — хихикнул весёлый чахкли.
— Жить хотите? — вновь раздался вопрос воинственного пухляша, доводя до кипения мужчин.
— Мы слишком большие и не пролезем в эту щель, — вытирая лицо тыльной стороной руки от песка, вздохнула Катя.
Чахкли переглянулись. На их лицах возникло замешательство. Затем они снова похихикали, стукая себя пухлыми ручками по лбу, что-то бормоча на непонятном языке.
— Посмотри, хохочут как… ты точно хочешь идти с ними? — прошептал Михаил над ухом Кати.
— Может, есть другой ход? — подала плечами она, обращаясь к чахли, что те, перестав хохотать, внимательно уставились на неё.
— Проходите, — вытянув руки в пригласительном жесте, в один голос сказали они.
— Нет, ребят. Это издевательство, — прошипел Лысый.
— Ребят, нет издевательства, — повторил чахкли, подмигивая им бровями на проход в стене.
— Ну, что ж… — набрав воздуха полную грудь, сказала Катя и шагнула к стене, присев и просовывая ногу в проход. Она хотела показать мелким существам, что не может туда влезть. Но, неожиданно её будто потянули за ногу изнутри, а затем всё тело засосало внутрь.
У Михаила брови полезли на затылок от того, что он увидел. Он бросился к стене, просунув руку внутрь, надеясь вытащить жену, но и его ждала та же участь. Его руку засосало внутрь, а затем и всё тело.
— Мишка! — заорал Лысый, пытаясь ухватиться за ботинок друга. И сам не заметил, как его поглотила маленькая дыра в стене.
Чахкли переглянулись и весело засмеявшись, нырнули следом в тайный проход.
Глава 18
Егор Князев
В пещере было так жарко, будто мы томимся в раскалённой адской духовке. Давящее пекло плавило воздух, заставляя его танцевать туманными мушками в глазах. Казалось, в жилах закипает кровь, а может, и не казалось. Моё уставшее, израненное тело изнывало от боли. Оно кричало мне о том, что его возможности исчерпаны. Сколько мы здесь? Когда мы ели, пили в последний раз? Сколько уже продолжается этот ад? Реакции организма утратили понятие времени. Адреналин уже не скачет. Сознание принимает происходящее, как новую норму.
Я перебирал в уме всевозможные варианты нашего спасения, понимая, что он всего один — убить горбатую мымру, забрать кольцо и вернуть его матери мёртвых — Ябме-акке. Отсюда не выбраться, не избавившись от Вагахке. Попутно меня осеняла надежда, что сюда нагрянут чахкли, ведь Рыг пошёл за их помощью до того, как нас поглотила песочная сущность. Возможно, он уже вернулся, и увидел, что нас нет. Кольцо здесь, значит, надежды мои не напрасны.
— Вы, люди, такие хитрые, — недовольно пробурчала страшила, явно считав мои намерения, — вечно что-то выдумываете. Не питай себя надеждой, я это не люблю. Здесь моё царство, в котором нет места надежде. Я вижу её в твоих глазах, и это меня бесит! Не прекратишь, останешься без глаз.
— Надежда всегда в человеческом сердце, и её не отнять. Это часть нас самих, часть нашей души… — прокряхтел я, и глаза страшилы гневно сверкнули. Она схватила меня как тряпку, что не успев опомниться, я оказался на том самом алтаре. Она так меня шарахнула, что на мгновение я потерялся в пространстве, но так держался ментально, что не потерял сознание. Чувство, что душа за щёки держалась в этот момент, чтобы не отлететь в мир иной. От удара об алтарь, из моих лёгких выдавило весь воздух, я перестал чувствовать своё тело. Ведьма троилась в моих глазах в злобном танце. Её наглая рожа довольно ухмылялась, скаля кривые острые зубы.
Вагахке достала из-за пояса алмазный кинжал, что ярко сверкнул в свете печного огня, разливающегося по пещере. Прозрачный как слеза, он блистал своей опасной аурой, обещая большие проблемы.
— Проверим? — прорычала тварь, приблизив к моему лицу его остриё.
— Ты же дала обещание! — вскрикнула Вера, но, тут же умолкла. Тварь бросила на неё грозный взгляд, и махнула рукой, сжимая корявые пальцы.
— Слишком много смелости для твоего положения, девчонка! Ты забываешься, где и с кем находишься! — шипела она, продолжая манипуляции рукой, и я услышал сдавленный стон жены.
Задирая голову, пытался увидеть, что происходит. Тело не слушалось, но я изо всех сил выгибался, тараща глаза из орбит в поисках жены. Она сидела на полу, держась за горло. Задыхалась, пока тварь с наслаждением играла рукой в воздухе.
— Прекрати, иначе не видать тебе моего согласия… — еле ворочая языком, прокряхтел я, вернув на себя внимание Вагахке.
— Ты дашь мне всё, что я захочу, согласен ты или нет. Это в твоих интересах пойти добровольно на сделку. Я и так, слишком добра сегодня, — фыркнула она, разжав руку, и Вера начала дышать. — Видишь? Разве я не великодушна? Отец поступил со мной несправедливо. Он не видел, какая я на самом деле. Но, скоро он узнает, какую ошибку совершил, заточив меня в это уродливое тело, лишив свободы! Он пожалеет о том дне, когда проклял меня, лучшую из дочерей! И всё из-за какого-то смертного, тьфу! Разве должно наказывать своих детей из-за людей?! Люди не достойны жизни! Единственное, для чего они созданы, так это для служения, таким как я. Вы полны грязных мыслей и ходите по земле, а я один раз сделала замечание и жестоко поплатилась. Разве это справедливо? Ответь мне! Я была прекрасна, ярче золота светились мои глаза. От моей красоты можно было ослепнуть. Я была свободна. Но, люди всё испортили. Сколько я не просила отца простить меня, он был глух к моим мольбам. Он не оставил мне выбора. Поэтому, ты сделаешь всё, что я тебе прикажу. Я получу этот ключ, и стану царствовать на земле!
— И вернёшь себе красоту? Думаешь, станешь такой как была? — хрипя, спросил я, заметил, как расширяются зрачки в рубиновых глазах твари.
— Это уже не важно, — её чёрные губы растянулись в улыбке.
— Выпустив это дерьмо в мир, ты точно не будешь царствовать. Максимум, будешь слугой у этой мерзости, что томится под замком, — пытался вселить сомнение в башку твари, что казалось, задумалась. Забросив крючок, я уже не собирался отступать, хватаясь за шанс переубедить чудище. А вдруг сработает?
— Я видел… там, у огненного фонтана, мне всё показали духи. Твой план дерьмо, Вагахке. Своими руками себе смертный приговор подписываешь. Оно, то, что там сидит и ждёт выхода, не имеет никаких чувств, только голод. Оно хочет жрать, и ему всё равно что, хоть тебя, хоть меня… оно сожрёт всё живое, а потом и то, что защищали мои предки, и твой отец, то чем ты дорожишь, что тебе любо. Тебе негде будет царствовать, даже если оно оставит тебя в живых. Подумай, пока не поздно. Отпусти нас, и мы всё исправим. Возможно, твой отец смилостивится и простит тебя. Это будет честная победа, ты докажешь ему, что он ошибся. Думаешь, он бы не остановил нас на пути сюда или тебя? Это проверка, Вагахке, он проверяет тебя, желая увидеть, остался ли свет в твоей душе. Покажи ему, что ты та самая, лучшая из дочерей Солнца. Не словом, а делом. Возможно, твой облик ещё не заразил то светлое и великое, о чём ты так горюешь. Подумай, Вагахке, ведь потом будет поздно что-то изменить. Ты окажешься во власти холодного, голодного, бесчувственного иномирца, что не знает жалости. Ты не думала, что отец отправил тебя сюда, чтобы ты не дала выбраться отсюда этому гаду?
— Хватит заговаривать мне зубы! — грозно воскликнула Вагахке, резко отвернувшись от меня к столу под стендом с ножами и топорами.