— За что будем пить, фрау оберштурмбанфюрер? — улыбнулся Штольц, вопрошающе глядя на Эльзу.
— За здоровье фюрера, господин оберфюрер.
Штольц поморщился:
— За здоровье фюрера уже столько выпито, что сегодня можно обойтись и без этого тоста.
Миллер, не задумываясь, предложила:
— Тогда — за победу…
Оберфюрер нахмурился, поднялся с кресла, долго расхаживал по кабинету, затем, остановившись у окна, заговорил:
— Это нереальный тост, Эльза.
— Вы не верите в победу, господин оберфюрер? — удивленно произнесла Миллер.
Штольц неожиданно жестко ответил:
— Верю. Но в победу русских, а за это пить не желаю.
Эльза помолчала, оценивая сказанное шефом. Пытаясь поднять его настроение, сказала:
— В таком случае, выпьем за ваше здоровье, господин оберфюрер.
— Тост хороший, но преждевременный. Давай лучше выпьем с тобой за то, чтобы мы выжили в этом аду.
Они молча выпили по бокалу вина. Ужин по тем временам был королевским. Буженина, баночка красной икры, копченая колбаса, масло, апельсины и печенье. Белый хлеб был нарезан тоненькими ломтиками. Эльза намазала один ломтик маслом, сверху — слой икры, взяла буженину. Она почувствовала, как вино ударило ей в голову, и решила хорошенько закусить, чтобы не опьянеть.
Штольц, глядя на нее, улыбался.
— Обычно ты мало ела, еще меньше пила.
— Времена меняются, господин оберфюрер, меняются в привычки людей, их возможности. Трудно сказать, когда мне еще представится случай воспользоваться столь щедрым угощением. В нашей офицерской столовой выбора почти нет, что ни закажешь, более чем на час голод не утолишь.
Они мирно, дружески разговаривали, не касаясь вопросов службы. Наконец Эльза вытерла салфеткой губы и серьезно произнесла:
— Как я понимаю, господин оберфюрер, вы организовали этот ужин не потому, что я вам нравлюсь. Очевидно, мне предстоит новое задание…
Штольц был поражен таким неожиданным поворотом. Откашлявшись, молвил:
— Молодец, Эльза, тебя не проведешь! Еще вина?
— Нет. Благодарю. Я устала, и мне не хотелось бы опьянеть.
— Как тебе угодно, а я выпью еще.
Он налил себе вина и залпом выпил. Взял кусочек буженины, пожевал, словно нехотя, достал сигарету, закурил и начал разговор.
— Ни для кого не секрет, что война с Россией проиграна. Ты согласна со мной?
Миллер молча кивнула и выжидающе смотрела на оберфюрера. А он ровным, спокойным голосом, хотя в нем я чувствовалась страшная усталость, продолжал:
— Мы обязаны думать о реванше уже теперь. Надо подготовить почву. Сейчас сам дьявол — наш союзник против коммунистов.
— Я полностью согласна с вами, господин оберфюрер, но мне непонятно, какое я имею отношение к этому?
— Терпение, девочка. Завтра с тобой будет говорить рейхсфюрер Гиммлер. Тебе поручается секретная и почетная миссия… Некоторые документы государственной важности необходимо вывезти из Германии, они не должны попасть в руки противника.
— Я готова выполнить любое поручение рейхсфюрера, — с готовностью ответила Миллер.
— Я не сомневался в этом. Кандидатуру подбирали очень тщательно. Было несколько претендентов. Твоя поездка в Швецию решила спор. Рейхсфюрер приказал готовить тебя.
— Я оправдаю доверие. Когда мне отправляться в путешествие?
— Послезавтра полетишь самолетом.
— В какую страну? — тут же поинтересовалась Эльза.
Штольц поднялся, опять прошелся по кабинету. Наконец сказал:
— Прости, Эльза, но все это настолько серьезно, что рейхсфюрер приказал до вылета не говорить ни одному человеку, какой груз в самолете и куда он отправляется.
— Это мне не нравится, господин оберфюрер. Я не хочу каких-либо сюрпризов, — резко сказала Миллер.
Штольц подошел к ней, положил руку на плечо:
— Ты все узнаешь в самолете.
— Ах так! — воскликнула Эльза. — Значит, пилоту больше доверяют, чем мне!
Оберфюрер вздохнул:
— О том, куда вы летите, пилоту станет известно лишь в воздухе. Ему будет выдана карта только на половину пути. Карту с указанием конечного пункта вашего маршрута вручат тебе, Эльза, перед посадкой в самолет. Спустя час ты отдашь ее пилоту.
— Понятно, — кивнула Миллер. — Я одна буду сопровождать груз?
— Еще два человека. Кандидатуры подбери сама.
— Гардекопф и штурмфюрер Фишер, — тут же назвала Эльза наиболее преданных ей людей.
— С кандидатурой Гардекопфа я согласен, но почему Фишер, а не Замерн? — удивился оберфюрер.