— Благодарю вас, фрау гауптман. Я всегда чувствовал признательность к вам и, по мере своих скромных возможностей, разыскивал несданные ценности втайне от вас, — неожиданно признался Венкель.
— И вам удавалось найти их?
— Да. Сегодня я передам вам ценностей, найденных моими людьми, почти на шестьсот тысяч марок.
— Это хорошая новость, — сказала Миллер и на миг задумалась. — Что же, действительно, придется уничтожить донесение в Берлин.
Наступило 17 марта, день встречи Эльзы с человеком из Центра. Она уже вторые сутки находилась в госпитале. Через двадцать минут Эльза должна выйти из палаты, сесть в продуктовый автомобиль и ехать в лес. Все вроде бы нормально, причин для волнения нет, но что-то тревожило Миллер. Может быть, важность предстоящей встречи…
В 0.25 Эльза надела поверх мундира пальто, набросила на голову шерстяной платок, взяла пистолет и вышла через балкон во двор. Быстрыми шагами пересекла его и оказалась в небольшом саду. Здесь она уже заранее присмотрела дырку в заборе, проделанную ранеными немецкими солдатами для того, чтобы можно было незаметно для врачей бегать в город за шнапсом. Пролезла сквозь нее и очутилась на улице.
Было темно, луна спряталась за тучами, и Миллер двигалась почти наощупь. На левой стороне дороги заметила мерцающий огонек сигареты, кто-то осторожно курил. Эльза перешла дорогу и чуть не натолкнулась на автомобиль. В кабине сидел шофер и курил, прикрывая сигарету левой рукой. Миллер открыла дверцу и спросила:
— Вы не меня ждете?
— Если вы едете за продуктами, то вас. Садитесь. Эльза села в кабину. Шофер завел двигатель и тихо отъехал от госпиталя. Метров через триста он остановил автомобиль.
— Вам придется пересесть в кузов, там среди ящиков приготовлено место.
— Хорошо.
Шофер помог Миллер подняться наверх, снял несколько ящиков и указал на образовавшийся проем.
— Располагайтесь, я закрою вас ящиками.
Путь от города занял чуть меньше часа. Как только прибыли на место, к Эльзе подошел высокий мужчина, взял под руку и повел в дом, который находился в старом лесу.
«Дом лесника», — решила Миллер.
Они вошли в большую комнату, уставленную столами и грубо сколоченными скамьями.
— Похоже, я приехала на свадьбу, — сказала Миллер.
— Вы почти угадали, товарищ Милован. У нас сегодня состоится торжество, правда, без спиртного и закусок, но торжество самое настоящее.
— Очень интересно. Меня вызвали для того, чтобы я вместе с вами повеселилась?
— Отчасти и поэтому. Разрешите представиться — майор Рябинин. — И он продолжил: — Сегодня здесь собираются командиры партизанских отрядов, получен приказ перейти к самым активным действиям, чтобы у оккупантов земля под ногами горела. Наши войска наступают на многих направлениях. Фашистам скоро конец. Я вызвал вас, чтобы вы тоже порадовались вместе с нами.
— Разрешение Москвы есть на этот вызов?
— Да. Товарищ Радомир поздравляет вас с присвоением звания майора и награждением орденом Красного Знамени.
— Служу Советскому Союзу!
— Вы спрячетесь за этой занавеской, сквозь нее все видно, а вас никто не заметит. Совещание будет длиться не более часа, потом мы с вами обсудим ваше задание.
— Не лучше ли будет, если во время совещания я побуду в другом месте? Вдруг меня кто-нибудь увидит?
— Это исключено. Все предусмотрено.
— Все предусмотреть невозможно, майор.
И Эльза рассказала о разговоре, который слышал агент гестапо.
— Вспоминаю, действительно такой разговор происходил, но рядом никого не было. Мы были уверены в этом. Кто этот агент?
— Гнатенко.
— Где этот негодяй?
— На том свете.
— Его ликвидировали вы?
— Нет, начальник СД. Мне удалось убедить его, что Гнатенко — провокатор.
Майор побледнел, даже пот выступил у него на лбу.
— Вот это история…
— Главное, что она закончилась благополучно. Начальник СД собственноручно застрелил предателя, этим он свел на нет все показания Гнатенко. К тому же перед смертью тот кричал, что давать эти показания его заставил начальник СД.
— Гнатенко пытали?
— Допрашивал мой заместитель.
— Он подозревает вас?
— Нет. Мы очень давно знаем друг друга.
— Простите, товарищ Милован, за оплошность.
— Разное случается в жизни, вот почему я не хотела бы присутствовать на совещании.
Чекист вздохнул и неожиданно с сочувствием сказал:
— В таком случае вы не увидите своего мужа, вернее, другого случая увидеть его не будет. Скоро вы расстанетесь надолго.