Через два часа Миллер позвал дочь. Лиза оставила удочку, вошла в дом. Капитан сидел за столом и жевал. Увидев Лизу, вытер губы, поднялся:
— Вот я с вами и познакомился, фрау, — с улыбкой молвил он на немецком языке.
— Очень рада, — тоже на немецком языке ответила Лиза.
— Нашу беседу отец вам перескажет, если сочтет нужным, а мне пора. До свидания.
— Счастливо.
Капитан взял свой чемодан и вышел. Миллер сидел и сосредоточенно о чем-то думал.
— Плохие новости, отец?
— Не знаю, даже определить трудно. Лиза, скоро начнется война. Я получил указание перейти к разведывательной деятельности военного характера. Вместе с этим господином через двадцать дней ты уедешь в Германию. Таков приказ начальства. Уговаривал его — ничего не получилось: этот вопрос решен. Сейчас в Германии нужны люди, знающие русский язык и Советскую Россию.
— А как же Степан?
— Останется со мной и бабушкой.
— А мое исчезновение? Как его объяснить?
— На рыбалке с Петром Степановичем и Михаилом Николаевичем ты «утонешь». Меня не будет с вами. А они станут невольными свидетелями.
— Вот история! Может, что-нибудь другое придумать, заболеть, к примеру?
— Ни в коем случае, надо выполнять приказ.
— Это ты виноват, что втянул меня в эту историю. Я не хочу уезжать от Степана и мамы.
— Повторяю — это приказ, и его придется выполнять, — отчеканил Миллер. — Все! Время еще есть, подумаешь и поймешь сама — другого выхода нет. Ты вскоре вернешься сюда с войсками фюрера. Тогда будешь меня благодарить.
Подъехала «эмка» Петра Степановича, из нее вышел Тупиков.
— Петр Степанович в райкоме партии. Попросил меня съездить за вами.
— Собирайся, Лиза, а я пойду сниму перемет, — и Миллер вышел.
— Был гость, — торопливо заговорила Лиза. — Приказано перейти к сбору информации военного характера о расположении частей Красной Армии, строительстве оборонительных укреплений, мобилизационных мероприятий. Меня через двадцать дней увезут в Германию. Им нужны люди, знающие русский язык, Россию, Украину. Что делать?
— Сегодня же доложу руководству. Как объяснят ваше исчезновение?
— Я «утону» на рыбалке при вас и Петре Степановиче. Миллера не будет в этот день.
— Да! Дела…
— Скоро начнется война… Помолчали, подавленные страшной вестью.
— Гость был в форме капитана?
— Да! Его арестовали? — спросила взволнованно Лиза.
— Пока нет. Возможно, он будет связываться еще с кем-то. Давайте вещи, пойдем к машине.
Спустя некоторое время подошел Миллер. В руках он держал большую, килограмма на три, щуку.
— Вот и весь улов. Нет клева сегодня — и ночью плохо ловилась, и днем тоже.
Домой доехали молча. Ни у кого не было желания разговаривать. Лиза поздоровалась с матерью и сразу же направилась к Степану. Малыш лежал в коляске и сучил ножками. Лиза взяла его на руки и стала целовать. Мальчик заплакал.
— Покорми его, Лиза, он очень плохо кушал. Что-то ты бледная, — забеспокоилась мать. Перегрелась на солнце или простудилась ночью?
— Не знаю, мама, голова болит немного. Пойду со Степаном к себе в спальню, я за ним так соскучилась!
Из спальни Лиза слышала, как мать ругала Миллера:
— Мало тебе ночи, так ты еще на день остался там. Ненормальный! Это не рыбалка, а черт знает что.
Миллер что-то говорил ей, ссылаясь на дочь. Лиза накормила сына и сидела на кровати. Ей было очень тяжело. Из всего, что ее ожидало, больше всего она боялась разлуки со Степкой. Ехать в Германию! Понимала, отказаться нельзя, надо ехать.
IV
Два дня ушло у Лизы на знакомство с новой школой. Директора еще не было, и все заботы по получению и доставке школьного оборудования легли на ее плечи. Завхоза тоже не было. Лиза пригласила Лукича поработать временно несколько месяцев.
На третий день утром к школе подъехал Петр Степанович с Тупиковым.
— Здравствуйте, Елизавета Карловна! Как дела?
— Плохо, парт не хватает, кабинеты не оборудованы. Сколько всего нужно, а где брать — ума не приложу. Лукич мотается по градам и весям. Не думала, что хозяйственная работа такая трудная и неприятная штука.
— Ничего, справитесь. Михаил Николаевич был в облоно по своим аналогичным вопросам и заодно выпросил кое-что и для вашей школы. Он расскажет, что и как… А вообще, оттуда поступило распоряжение, чтобы я временно передал его вам в помощь. Так что забирайте дней на десять.
— Большое спасибо, Петр Степанович!
— Пожалуйста. Если что не будет получаться — обращайтесь, чем смогу — помогу.
Ляшенко ушел, и Лиза с Туниковым остались вдвоем.
— Что решило начальство? — сразу же поинтересовалась Лиза. Этот вопрос волновал ее больше всего.
— Завтра получите инструкции, — ответил Туников. — Наверное, Елизавета Карловна, все-таки придется ехать в Германию. Нам очень важно знать планы и конкретные устремления фашистской разведки… Но не волнуйтесь, вы не будете одиноки. В Германии с вами свяжутся. Кстати, Миллер передал вам адреса своих родственников?
— Да. Две родные сестры в Берлине, двоюродный брат во Франкфурте-на-Майне. И еще целый ряд. В этой записной книжке их адреса, фамилии. Предупредил, что меня представит им кто-нибудь из сотрудников абвера, чтобы они не сомневались, что я их родственница.
— Я сегодня же передам адреса и фамилии в Москву. Оттуда свяжутся с нашими людьми в Германии. До вашего отъезда об этих родственниках все будет известно. А теперь обсудим, как вам вести себя вдали от Родины.
До позднего вечера Туников инструктировал Лизу, переспрашивал, напоминал, если она что-то забывала.
— Остальное будет зависеть только от вас. Необходимо мобилизовать все силы, вжиться в образ той, кем вы будете для немцев…
Дома Миллер поинтересовался:
— Как дела, Лиза?
— Замучилась совсем. Для чего мне это нужно перед отъездом?
— Тихо… Мать на кухне. Ты особенно не старайся. Петр Степанович сказал, что дал тебе в помощь Туникова.
— Тоже помощник. Молчит, как истукан. Спросишь — ответит и опять молчит.
— Может, он влюбился в тебя?
— Этого мне только не хватало! — рассердилась Лиза.
— Ну, ну, не волнуйся.
— Папа! Ты мне ничего не рассказываешь. Мне как-то не по себе. Путь в неизвестное…
— Лиза, все, что нужно, я рассказал. О тебе в Германии есть кому позаботиться, кроме родственников.
— Разведчиков, которых ценят, редко отзывают для работы на родине.
— Это большая честь, Лиза. Значит, ты там нужна. Тебе не надо искать родственников, они сами будут стремиться к тебе. Для них ты — герой. Таких женщин в Германии, я думаю, немного. Так что ты волнуешься зря.
Утром следующего дня в кабинет завуча вошел Туников, пожав Лизе руку, сообщил:
— Принято решение о вашей поездке в Германию. Вы, конечно, вправе отказаться, но…
— Прошу вас позаботиться о матери и сыне, — попросила Лиза.
— Не волнуйтесь за них. Миллера возьмем в последнюю очередь. Как только вы перейдете границу — захлопнем «окно». В Берлине по улице Вильгельмштрассе, 12, когда освоитесь, поступите на платное обучение приемам дзюдо и каратэ к японцу Манодзи. Через него будете передавать информацию. Ваш псевдоним «Милован». Шифрованию вас обучу я. Пароль для связи с Манодзи: «Вы преподаете древнеиндийскую борьбу и каратэ?» Отзыв: «В основном дзюдо». Вопрос: «В виде исключения не могли бы вы меня вести по каратэ? Мне рекомендовали вас как хорошего специалиста». Ответ: «Отдельные занятия будут дорого стоить, госпожа». И снова вы: «Я думаю, фирма компенсирует мои расходы». Пароль запомните точно! Салон Манодзи посещают многие, туда сможете ходить, не вызывая подозрения. В абвере Манодзи знают. Постарайтесь, чтобы его кто-нибудь вам порекомендовал. Переход совершите вместе с эмиссаром. Мы его брать не будем. Его путь нам известен полностью. Перед самой границей устроим засаду. Отсечем и возьмем сопровождающих. Вы крикнете эмиссару: «Уходите! Я вас прикрою». Начнете отстреливаться, а потом перейдете границу. Этот спектакль нужен будет вам как характеристика для абвера. Расставание с родными вас не пугает?