— Да… Я ваш вечный должник. Кстати, операция удалась как нельзя лучше. От начала и до конца я наблюдал в бинокль за развитием событий. Все прошло строго по нашему плану! Вот фотография. Снимок сделан сегодня утром, когда пленные выходили из лагеря.
Эльза мельком взглянула на фотоснимок. Иван шел третьим. «Какой он худой», — с тоской отметила она.
— Мне, Курт, это ни к чему. Операция ваша и все, что будет с ней связано: награды и почести, — тоже ваши. Желаю удачи. Не забудьте о Верге…
— Конечно, фрау! Я и раньше предполагал, что штандартенфюрер СС прибыл сюда не случайно… И кое-кому из наших явно не поздоровится. Молю бога, чтобы не обратил на меня внимания!.. Ну, мне пора. Оберштурмбанфюрер и Верг будут недовольны моим отсутствием…
— Спасибо, что заскочили.
— Надеюсь, мы с вами еще встретимся сегодня во время вынесения приговора подследственным… — подхватил Венкель.
— Вы полагаете… — Эльза помедлила, — сегодня расследование будет завершено?
— Верг заявил Гейнцу, что ваши материалы уже проверены и тянуть со всем этим нет смысла. По каждому делу приговор заготовлен в Берлине.
Венкель вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.
…Эльза остановилась у окна. В последние дни она думала о муже все больше и больше, переживала за исход операции. И теперь, когда все так хорошо удалось, она растерялась от этой долгожданной и неожиданной радости. Даже дышать стало легче в тесном и душном мундире. Холодная, сдержанная, разучившаяся даже улыбаться просто так, Эльза будто сбросила камень с души. Не только потому, что Иван Петренко был ее мужем… Если бы узнали в СД, кто у них в плену, страшно подумать, чем бы это могло обернуться для обоих — и для Ивана, и для Эльзы…
Зазвонил телефон.
— К вам — Фосс, — доложил Гардекопф.
— Один?
— С «объектом».
— Пусть войдут, — приказала Миллер.
За спиной Фосса торчал высокий белобрысый танкист.
— Фосс, подождите у Гардекопфа. А вы, гауптман, садитесь и рассказывайте.
— Клейт! Моя фамилия — Клейт, фрау… — не по уставу фамильярно представился долговязый. — О чем прикажете рассказывать?
— О том, как вы запугиваете людей несуществующим родственником, якобы работающим над оружием невиданной разрушительной силы?!
Гауптман безмятежно опустился на стул напротив Эльзы, снял пилотку, положил ее на колено, поправил правой рукой волосы. Нагло уставился на ноги хорошенькой женщины, словно забыв, где он находится. Эльза решила вывести его из равновесия. Ей всегда помогало одно обстоятельство, отмеченное за время работы в СД: боевые офицеры вермахта, заядлые храбрецы, которые боялись лишь одного — остаться без шнапса, — и те начинали трусить, видя, с какой уверенностью ведет она себя в этой холодной полупустой комнате. Похоже, за ней усматривали гораздо большую силу, нежели та, которую она действительно представляла…
— Я привыкла ждать, но недолго! — резко произнесла Эльза.
— Я никого не запугивал! Эти типы пристали ко мне, почему я не сдал коробку золотых часов! Я изъял их из магазина. Это моя законная добыча! Я имею на это право победителя, кто бы ни строчил на меня доносы!.. Когда они стали угрожать, я послал их к дьяволу и сказал, что мой родственник в рейхе работает в таком заведении, где создают новое оружие.
— Небось, новые радиоприемники для министерства пропаганды? — пренебрежительно бросила Эльза, почувствовав, что если повезет, она может ухватиться за нить.
Обида заставила гауптмана и вовсе забыть об осторожности.
— Передвижки! Радиоснаряды с крыльями — вот что! Да-да! Мой родственник имеет таких покровителей, что я не боюсь каких-то наглецов из абвера. Простите, фрау, речь не о вас. Прелестная дама может позволить себе многое… А об этой истории — все. Я уверен, вы сами в этом разберетесь и достойно накажете ваших подчиненных. А что вы делаете сегодня вечером?
Словно не замечая притязаний долговязого, Эльза продолжала вести игру. Подняла телефонную трубку.
— Гардекопф! Зайдите ко мне!
Тот мгновенно возник рядом с танкистом.
— Разоружите его, — Эльза указала на вальяжно развалившегося гауптмана.
Танкист вскочил, схватился за кобуру, но Гардекопф с неожиданной для своего телосложения ловкостью перехватил его правую руку и заломил ее за спину незадачливого обольстителя… Эльза невозмутимо наблюдала за происходящим.
— Садитесь, гауптман. Гардекопф! Фосса ко мне…
Гауптман покорно опустился на стул. Было ясно, что он не ожидал такого отношения к себе. Гардекопф, поигрывая отобранным парабеллумом, подошел к двери, позвал Фосса. Тот метнулся в кабинет, ожидая распоряжений.
— Сходите к нашим коллегам из СД — не смогут ли они поместить в какой-нибудь камере немецкого офицера, подозреваемого в серьезном преступлении против рейха и фюрера? Передайте — это моя просьба.
Фосс, как на кайзеровском плацу, повернулся кругом, подчеркнуто строевым шагом вышел из кабинета.
Эльза выдержала паузу, затем обратилась к танкисту:
— Я арестовала вас по подозрению в умышленном разглашении государственной тайны! Вам в лучшем случае грозит разжалование в рядовые, в худшем — штрафной батальон или смертная казнь.
— Да вы что?! С ума посходили все? Это клевета! — вскочил гауптман. И тут же рухнул на стул от мощного удара Гардекопфа.
Эльза Миллер была непреклонна.
— Вот вам два листа бумаги. Пишите на одном, что в течение суток вы обязуетесь сдать золотые часы и… — она сделала ударение, — все другие скрытые вами ценности, столь необходимые рейху для продолжения войны за жизненное пространство. На втором листе — сведения о своем пресловутом родственнике. Если его не существует или он недостаточно влиятелен в рейхе, вас будут судить. Ваше счастье, если написанное убедит меня в том, что у вас действительно есть такой родственник. Иначе я вам не завидую. Поэтому пишите все, подчеркиваю — все, что знаете о его работе. Я пойду на отступление от правил и, может быть, отпущу вас ради заслуг этого человека. Людям, приносящим пользу Германии, приятно сделать одолжение…
Гауптман, видимо, только теперь сообразил, в какой ловушке он оказался.
— Я все напишу, честное слово! Благодарю вас!..
— Благодарить будете, вернувшись в часть, а сейчас пишите! — Эльза прошлась по кабинету. — Гардекопф, под вашу ответственность. — И, отведя его в сторону, шепнула на ухо: — Построже с ним… Нужно определить степень его информированности, лишь тогда мы сможем установить утечку.
В кабинет заглянул Фосс:
— Камера готова!..
— Хорошо, Фосс. Вы пойдете со мной…
— Слушаюсь!
По гулким ступеням Эльза и Фосс спустились вниз. «Мерседес» уже ждал их. Хлопнули дверцы. Шофер вопросительно взглянул на старшего по званию.
— К рынку! — поправила кобуру Миллер.
Возле сапожной мастерской Эльза приказала остановить автомобиль.
— Фосс! Заскочите в мастерскую, заберите из починки мой сапог! Вот деньги, уплатите, сколько нужно.
Фосс выбрался из машины, резко, ударом ноги распахнул дверь мастерской. Через несколько минут появился с обувью. Пока шофер разворачивал автомобиль, пересчитал и подал Эльзе сдачу и сверток.
— Починил хорошо, но содрал дорого — десять марок! — сказал, уверенный, что его не станут проверять.
Миллер осмотрела сапог:
— Дороговато, но за десять марок новых сапог не купишь. Домой!
Шофер погнал автомашину по улицам, презрительно поглядывая на регулировщиков.
Поднявшись на свой этаж, Эльза закрылась на ключ, вытащила стельку, достала шифровку. Шифр был незнаком. Значит, сведения предназначаются Вергу. Спрятав тонкий листочек, вышла на улицу.
Фосс стоял подле «мерседеса». Любезно распахнул дверцу. Эльза поудобней устроилась на переднем сиденье.
— В абвер!
…Гауптман только закончил писать и теперь разглядывал более чем скромное убранство кабинета. До возвращения Эльзы танкист несколько раз пытался заговорить с Гардекопфом, но тот отвечал на его вопросы надменным молчанием.