Гейнц в нетерпении ждал Эльзу.
— Ну как?
— В принципе договорились. — И Миллер рассказала, чего требует Верг.
Начальник СД не мог скрыть удовлетворения.
— Вы умница, Эльза! Признаться, я не верил, что вы сумеете уломать его! А письма — напишем. Не откладывая. Что касается поездки, то это тоже нужно провернуть сегодня! Завтра штандартенфюрер будет уже в Берлине… — Гейнц присел к столу, набросал текст, передал Венкелю, потом извинился и поспешно вышел из кабинета.
— А как ваши дела, гауптштурмфюрер? — спросила Эльза у заместителя начальника СД.
— Неважно, — сокрушенно вздохнул Венкель.
Эльза вопросительно взглянула на него.
— Завтра со штрафной ротой отправляюсь на карательную акцию в одну лесную деревню. Называется Родники. Снабжает партизан продовольствием. Жителей приказано расстрелять, а деревню сжечь…
— Да, повезло!.. А если там окажутся партизаны? Будет бой! Со штрафниками много не навоюешь!
…Когда Эльза принесла письма Вергу, он перечитал их и положил в свой портфель.
— Ну что же, Эльза, в принципе мы с тобой обо всем договорились. В Берлине я постараюсь убедить кого следует и отозвать тебя в Германию. Аргументы очевидны. Очевидна и польза… Кроме того, в случае чего, меня заменишь ты, товарищ Милован…
— Буду ждать.
Прощание было коротким и грустным.
XXV
Капитана Петренко поместили в одной землянке с командиром и комиссаром отряда. В первый же вечер, когда партизанский лагерь уснул и были проверены посты, командир и комиссар устроили небольшой ужин. На столе разложили небогатые харчи.
Иван рассказал, как попал в плен. Комиссара и командира интересовала охрана концлагеря, моральное состояние пленных, отношение к ним немцев.
Но и у капитана Петренко были вопросы, требующие ответа.
— Известно ли вам хоть что-нибудь о моем сынишке и теще? — спросил он. — Столько времени прошло, а я ничего о них не знаю…
— С инструментальным заводом они уехали на Урал. Можешь быть спокоен. Жаль, что Лиза так нелепо погибла… Я был тогда на рыбалке… Как это все произошло, сам не понимаю… Оставили ее на берегу, пошли к моим принадам. Часа через три, когда Туников пошел проведать ее, на мостиках увидел лишь удочки да одежду… Сколько ни искали, так и не нашли… — с горечью промолвил Ляшенко.
Иван сидел, опустив голову. Сказать им правду о Лизе? Но сообщить, что Лиза — предатель, было выше его сил.
Ляшенко подошел к капитану, обнял его:
— Крепись, Иван. Завтра станет легче. В работе горе переносить лучше.
Они проговорили до глубокой ночи…
Утром Петренко разбудил комиссар:
— Подъем, капитан. Переодевайся, вот твой новый наряд… — он бросил на лежак одежду.
Петренко поблагодарил комиссара. Все было впору — даже подгонять не надо, разве что шинель длинновата.
Осмотрев преобразившегося капитана, комиссар остался доволен. Он хлопнул его по плечу и, не тратя более времени, отвел Петренко к учебному классу. Это была небольшая поляна, где стволы спиленных деревьев заменяли скамейки. Грубо сколоченный стол стоял посреди лужайки. Предупрежденные заранее, в «классе» уже ожидали и молодые, и старые.
— Товарищи! — обратился к присутствующим комиссар. — Познакомьтесь: ваш инструктор по военной подготовке — капитан Петренко. Учитывая, что многие из вас до войны и винтовку в руках не держали, мы решили в свободное от заданий время пополнить ваши знания. Все приказы капитана Петренко прошу выполнять добросовестно, с сознанием долга перед Родиной. За ваше умение воевать с фашистами мы с командиром спросим с пего. Поэтому учитесь прилежно, чтобы не подвести своего инструктора. Всем ясно?
— Ясно! — ответил хор голосов.
— Не буду вам мешать, — комиссар повернулся и ушел.
Иван понимал: люди ждут от него чего-то необыкновенного. Впрочем, у многих в глазах он читал и недоверие. Ну что ж…
— Любой партизанский бой может окончиться рукопашной схваткой… — произнес он, внимательно вглядываясь в своих учеников. — Вот с рукопашного боя мы и начнем наши занятия.
На лицах слушателей было явное недоумение. Иван услышал, как один пожилой партизан вполголоса сказал белобрысому пареньку:
— Ишь чего…
Но смутить Ивана было трудно.
— Некоторые из вас считают, что в рукопашной схватке ничего особенного нет. Практика же доказывает другое. Любая атака требует соответствующих знаний, а рукопашная — особых! Нужно быть ловким и бесстрашным, в совершенстве владеть приемами рукопашного боя. Начнем с простого: шаг и положение оружия на разных этапах атаки. Исходный рубеж — эта сторона поляны. Конечная цель — противоположная сторона. Построиться всем в три шеренги!
Толкаясь, мешая друг другу, партизаны выполнили команду. Времени на оглядку Иван им не дал:
— Первая шеренга — десять шагов вперед! Вторая шеренга — пять шагов вперед! Третья — на месте…
Вразнобой выполнили и этот приказ.
— Приготовиться к штыковой атаке. В атаку — бегом, марш!
Партизаны побежали по поляне. С настоящей атакой это не имело ни малейшего сходства. Люди переговаривались на бегу, острили. Невысокий паренек в одежде с чужого плеча бежал впереди первой шеренги и заливался довольным смехом. Штык его винтовки едва не рыл землю, держал он оружие тоже не совсем обычно — зажав приклад под правой рукой. Капитан закричал:
— Отставить атаку! Всем на исходный рубеж! Выстроиться в одну шеренгу! Винтовки к ноге!
Когда партизаны неторопливо выровняли ряд, Иван приблизился к пареньку:
— Как ваша фамилия, товарищ партизан?
— Стукин…
— Пять шагов вперед.
Стукин шагнул, поднял на инструктора веселые голубые глаза.
— Вы до войны в кино ходили, товарищ Стукин?
— Так точно, товарищ капитан.
— Фильмы о войне видели? Как ходят в атаку, видели?
— Ага… Так же, как мы сейчас…
— Дайте вашу винтовку.
Стукин подал винтовку и стал ожидать дальнейшего приказа.
— Три шага назад.
Парень отступил.
— Когда идешь в атаку, — Петренко держал винтовку в положении «к ноге», — вид у тебя должен быть такой, чтобы враг на землю падал от страха еще до того, как ты пронзишь его штыком. Как это делается, я тебе сейчас покажу.
Капитан резко сделал выпад «коли» по направлению к Стукину, тот, увидев искаженное лицо и штык, летящий ему в грудь, неожиданно взвизгнул и в ужасе отпрянул в сторону. Дружный хохот разнесся по лесу.
— Стукин, возьмите оружие, станьте в строй!
Под ироническими взглядами товарищей Стукин с опаской забрал у капитана винтовку.
Во время перекура к Петренко подошел пожилой партизан:
— Товарищ командир, спасибо тебе. Учи нас с самого начала. Хлопцы не то что в атаку ходить, с собственной дивчиной пройтись культурно не умеют. Учи, сынок, учи нас и требуй от нас.
Партизаны одобрительно загудели. Основное в учении — контакт между преподавателем и учениками — было найдено.
До обеда бегали, кололи невидимого врага. Приказы выполняли охотно. Больше всех старался Стукин, и вскоре капитан уже ставил его в пример другим.
Петренко не подозревал, что за учениями внимательно наблюдают командир отряда, комиссар и командир группы чекистов.
На обед шли строем. Бойцы были довольны и собой, и инструктором. Возле кухни капитана остановил молодой партизан в армейской форме без знаков различия.
— Командир и комиссар ждут вас в землянке.
— Спасибо. Иду.
Петренко прошел к командирскому жилищу, не стучась, толкнул дверь. На столе стояли котелки с борщом.
— Садись обедать, — пригласил Ляшенко.
Иван присел у стола, взялся за ложку.
— Есть новость, капитан. Пять окруженцев, которые освободили вас, оказались немецкими агентами. Так что подозрения наши оправдались. Это не первая попытка фашистов заслать к нам своих… Как тебе наш отряд?
— Славный народ! Не дождусь, когда пойдем в бой! Бить фашистов! В плену я насмотрелся на эту высшую расу. Мечтаю об одном — опять встретиться с ними с оружием в руках!