Генералы попросили дать им немного времени, чтобы подготовиться к разгрому партизан и получить на это разрешение высшего командования. Но в принципе вопрос был решен: при получении санкции сверху дивизии вступят в бой.
…Пилот доложил о готовности самолета к вылету. Верг по очереди обошел провожающих, пожал каждому руку, возле Эльзы Миллер задержался:
— Помните, о чем я говорил вам, Эльза? До встречи!
— Помню. До встречи.
С аэродрома Эльза и Гейнц возвращались вместе. Ехали молча. Гейнц переживал за окончательный результат переговоров. Вермахт требовал точных данных о местонахождении партизан. А как добыть такие сведения?!
Эльза была расстроена прощанием с Вергом. Еще вчера она передала сообщение о готовящейся карательной акции в деревне Родники. Что предпримут партизаны? Успеют ли вывести жителей из деревни? Ей все труднее становилось совмещать функции «глубокой» разведка с задачами оперативными, никак ей в прямую обязанность не вмененными, но требующими ее личного, быстрого и точного вмешательства. Ее не обязывал к этому Центр. Напротив, там были крайне озабочены, что опасность «засветки» при решении тактических задач возрастает. Но иначе поступить Эльза уже не могла. Это понимал Верг. Понимали и в Центре. Впрочем, сам характер небывалой войны, условия работы Эльзы все чаще размывали границы между «чистой» разведкой и делами подполья.
В приемной к Гейнцу подбежал ожидающий его шарфюрер:
— Докладывай! — резко бросил Гейнц.
— У деревни мы напоролись на засаду партизан. Половина штрафной роты уничтожена! Партизаны отступили в лес. Штрафники отказались их преследовать. В деревне никого не оказалось. Все ушли и увели с собой скот. Штрафники стали жечь деревню. На обратном пути завернули в хутор, что в пяти километрах от Родников. Там солдаты раздобыли самогон, перепились, затеяли драку… Венкель послал меня к вам! Нужно срочно разоружить их!
Гейнц посмотрел на Эльзу.
— Пахнет бунтом! Это и по вашей части, фрау…
В кабинете Гардекопфа Эльза застала Фосса и Гартмана. Они с прикомандированным штурмфюрером аз СД только что вернулись из поездки, но Миллер все же приказала:
— Взять автоматы! По две запасные обоймы! Поедем помогать Гейнцу! Гардекопф, на сборы пять минут. Возьмите и мой автомат!
Когда Эльза и Гейнц вышли во двор, все уже были готовы.
Гейнц подал знак, и автомобиль с эсэсовцами выехал со двора. За ним следовали «опель» и «мерседес» с командой Миллер.
— Вы даже не представляете, Эльза, — сказал: Гейнц, — на какую прогулку мы едем! Если штрафники не сдадутся, нам придется несладко. У нас ведь людей вдвое меньше! Я уже не говорю о возможной и совсем ненужной огласке…
На подъезде к хутору остановились. Подбежал шарфюрер:
— Приехали, господин оберштурмбанфюрер! Нужно выяснить обстановку!
— Выясните и доложите!
Шарфюрер огородами метнулся к хутору. Минут через пятнадцать он вернулся, ведя с собой тоненького лейтенанта.
— Господин оберштурмбанфюрер! Я командовал штрафниками, — доложил лейтенант; — Они взбунтовались… Венкель разоружен и связан. Мне удалось бежать. Судьба остальных офицеров неизвестна…
— Где сейчас штрафники?
— Через два дома. Пьют самогон. Огородами можно пройти…
— Ведите нас туда.
Гейнц обратился к эсэсовцам:
— Слушать внимательно! Цепью с оружием наготове всем идти за лейтенантом. Без приказа не стрелять! Фрау Миллер, вы с нами?
— Я приехала сюда не на прогулку! Гардекопф, всем нашим приготовить оружие! Следовать к хутору рядом со мной!
Эльза взяла у Фосса свой автомат, поставила его на боевой взвод и пошла впереди остальных.
Миновали первый двор, второй… Из третьего доносился пьяный гогот, выкрики. Гейнц приказал окружить двор, но штрафникам на глаза не попадаться. Миллер твердо сказала:
— На переговоры пойду я с Гардекопфом! Если выстрелю — атакуйте!
В душе Эльзы все кипело от гнева, Эти набранные из тюрем и концлагерей уголовники решили развлечься! Они с удовольствием собрались расстреливать мирных жителей, но как только столкнулись с партизанами, их пыл сразу улегся! Вместо увеселительной прогулки многие из них нашли здесь смерть!
Эльза с Гардекопфом, не таясь, пошли во двор. Картина была неприглядная. Повсюду валялось оружие, пьяные штрафники сидели вокруг стола, уставленного бутылками с самогоном. Миллер и Гардекопфа заметили. Из-за стола вышел здоровенный верзила и направился к ним навстречу. Он остановился перед Эльзой, пьяно улыбаясь и раскачиваясь со стороны в сторону.
— Эй! — осклабился, обращаясь к Гардекопфу. — Ты почему привел только одну фрау? Нас, видишь, сколько! — развел он руками.
Вокруг пьяно захохотали.
Эльза спокойно смотрела на наглеца:
— Он еще приведет! Но сначала я хочу поговорить с вашим старшим. Есть среди вас такой?
— Я — старший! Говори! Только быстро! Мне невтерпеж…
Гардекопф побагровел от негодования. Эльза, невозмутимо глядя на кривляющегося подонка, нажала на спусковой крючок. Коротко прострекотала автоматная очередь, и детина рухнул на колени, прижимая руки к животу.
Остальные, не ожидавшие такого, опешили. И побежали. В атаку, стреляя по удирающим штрафникам, ринулись эсэсовцы. Еще минута — другая, и от штрафной роты ничего не осталось.
Гейнц подошел к Эльзе Миллер.
— Ваша отвага немыслима! Перед пьяными штрафниками спокойно расстреливать их вожака! Простите, но это безрассудно!.. Ведь они могли…
— Не надо читать мне проповедей! — Эльза гневно вспыхнула и продолжала: — Вы сами видите: партизан развелось уже столько, что скоро они установят для нас комендантский час! А что мы?! Ведь мы против них пока ничего…
— Фрау Миллер! Вы меня партизанами не попрекайте. Ведь вам известно, что командование дивизий требует данные о дислокации партизан! Кто может сообщить нам эти данные?!
— Я этим вопросом не занималась, — надменно ответила Эльза.
— А я занимался! Но точных сведений дать не могу! Я не уверен, что партизаны и сейчас там, где их видели вчера!
— Но какой-то выход должен быть? Ведь можно…
— Можно, — подхватил Гейнц, — разделить лес в нашем районе на несколько участков и отдать под контроль воинским частям. Перекрыть все подходы к лесу. Партизаны сами обнаружат себя. Им нужна связь с подпольем, нужны медикаменты, хлеб, короче — выход к городу!..
— Если вы так хорошо знаете, что нужно партизанам, почему не блокируете их?
— Это вопрос времени! А дивизии вот-вот уйдут на фронт!
— Зачем вы рассказали мне все это? — удивилась Эльза.
— Чтоб вы поняли, в каком бедственном положении я нахожусь!
— Я-то вас, может, и пойму, но поймет ли вас рейхсфюрер СС Гиммлер? В вашей докладной описана такая страшная картина, что в Берлине непременно обратят на это внимание! К вам пришлют инспекцию, проверят, какие меры вы приняли…
— Вы думаете, такое возможно?!
— Штандартенфюрер Верг постарается!..
Гейнц заволновался:
— И так — виноват, и так — виноват!!! Эльза! Согласие командования должно быть со дня на день, а точных разведданых, без которых генералы и пальцем не пошевельнут, мы не получим и через неделю. Только ваше обаяние может спасти дело… И меня.
Эльза для видимости поколебалась.
— Хорошо. Завтра утром я съезжу в одну из дивизий. Но учтите, без согласия из Берлина она не выступит против партизан.
— О, фрау! Сделайте что-нибудь!..
По возвращении домой Эльза сразу заметила, что у нее побывала связная. Скатерть со стола была снята и сложена. Это означало, что девушка придет еще раз и что ей срочно необходимо видеть Эльзу.
Миллер очень устала. Не давала покоя мысль, правильно ли она поступила, согласившись принять участие и акции против штрафников? Гейнц попытался бы разоружить их, а затем снова использовать против партизан. Теперь штрафной роты не существует. Конечно, если бы здесь был Верг, он бы ни за что не позволил ей ввязываться в такое дело. Но самой Эльзе необходима была подобная разрядка. Свидетель гибели многих советских людей, она все больше ненавидела своих «соратников по борьбе», и сегодняшняя акция была ее местью врагам…