— Я вас поняла, господин Хекендель!
Назавтра Эльза сидела в кабинете начальника спецшколы. Тот был по-деловому краток:
— Фрау Миллер! С выпиской из вашего личного дела я ознакомился. На период обучения в школе вы будете проходить под номером 4217. С кем-либо говорить о себе запрещается. Сегодня вам выдадут пропуск, который будет храниться на проходной школы. При входе в школу вы обязаны назвать свой номер, дежурный сверит фотографию с оригиналом. Волосы не перекрашивать, прическу не менять. Завтра в 9.00 начинаются занятия. Желаю удачи. До свидания.
Теперь ежедневно, с 9 до 14-ти Эльза находилась на лекциях и практических занятиях в спецшколе.
Пообедав в пансионе, шла к Манодзи, где обучалась приемам спецборьбы. Во время перерыва, отдыха, Манодзи передавал ей свой опыт работы в Германии.
IX
Слушатели спецшколы собрались в большом актовом зале. Маленький человек с лысой овальной головой взобрался на трибуну.
— Господа! Вы все уже доказали свою преданность рейху и Адольфу Гитлеру, знаете, какой великой идее служите. Всемирное господство — конечная цель национал-социализма. Вы будете ее первопроходцами. Этот процесс уже начался. Поэтому возьмите от школы знания, которые собирались многими поколениями разведчиков, чтобы вам не пришлось учиться на собственных ошибках. Вы будете изучать страны, где вам придется работать, систему конспирации, шифрование и многое другое. В своем вступительном слове я хочу предостеречь вас от некоторых ошибок. Страну, в которой будете находиться, нужно знать в совершенстве. Знать обычаи, традиции, религиозные убеждения, тончайшие нюансы этого государства. Только тогда вы сможете работать с максимальной отдачей. Знания одного языка — недостаточно. Необходимо знать души людей, что они любят и что ненавидят. На этой любви и ненависти искусно играть. Но, предостерегаю, чрезмерная уверенность в своих силах опасна так же, как и неуверенность. Вас будут обучать опытные специалисты рейха. И чем лучше вы усвоите то, что вам дадут, тем больше гарантий вашей личной безопасности. Я уверен, что услышу еще о многих из вас.
Группа, в которой числилась Эльза, перешла в другую аудиторию.
По тому, как преподаватель акцентировал внимание слушателей на славянских странах, и в частности на Советском Союзе, Эльза поняла, на чем будет специализироваться ее группа.
Преподаватель упорно обосновывал и защищал идею Геббельса о биологической неполноценности иных человеческих рас, о превосходстве арийской расы над другими народами.
В тетради Эльза записала вывод преподавателя: «Поскольку другие народы неполноценна, то они должны быть покорены. Господство немцев над всем миром». И поставила три восклицательных знака.
После перерыва группа спустилась в тир, находящийся в подвале здания школы. Инструктор стрелковой подготовки Горн обратился к слушателям:
— Господа! Вам приходилось иметь дело со стрелковым оружием. В вашей профессии стрелковая подготовка играет далеко не последнюю роль. Задача — усовершенствовать умение владеть оружием. Мы будем осваивать такие виды стрельбы: стрельба на звук; стрельба на свет; стрельба на тень; стрельба с двух рук одновременно. Сегодня мы будем изучать и осваивать стрельбу из двух рук. К ней прибегают в тех случаях, когда приходится иметь дело с группой противника до 10 человек.
Горн взял в правую руку парабеллум, в левую «вальтер» и открыл огонь. Правой рукой он стрелял по движущимся машинам, а левой — по мешкам с опилками, стоящими в левой стороне тира. Синхронная серия выстрелов ударила, словно барабанная дробь. Мешки с опилками были продырявлены в нескольких местах, а двигающиеся машины падали одна за другой.
Присутствующие зааплодировали.
— Вот это стрельба!
— Сколько же времени вы обучались этому виду? — спросил один из слушателей у Горна.
— Столько же, сколько отведено сейчас вам, к тому же раньше я никогда не был блестящим стрелком, — строго ответил Горн. — Итак, кто желает попробовать?
Черноволосый, стройный, широкоплечий мужчина подошел к инструктору.
— Разрешите мне!
— Пожалуйста!
Незнакомец взял в руки заряженные пистолеты и стал стрелять. Но синхронной стрельбы не получилось. Прицельные выстрелы правой руки изредка сбивали мишени, а с левой был произведен всего один выстрел, и то пуля пошла ниже мешка в земляной пол.
— Попробуйте еще.
И снова то же самое.
Затем все слушатели поочередно выходили к огневому рубежу и стреляли. Но такой слаженной стрельбы, как у инструктора, не получилось ни у кого.
Хуже всех результаты были у Эльзы.
— Вам, фрау, придется начинать тренироваться с обеих рук попеременно, — сказал ей инструктор. Но, увидев огорченное лицо Эльзы Миллер, добавил: — Не расстраивайтесь, со временем и у вас получится.
Ежедневно к 16.00 Эльза приходила к японцу Манодзи. Борьба увлекала ее, тренер уделял ей много внимания. Десятки раз они терпеливо повторяли один и тот же прием, шли от простого элемента к сложному. Эльза чувствовала себя с ним, как с хорошим и добрым учителем. Обучение продвигалось довольно успешно.
На двадцатое занятие приехали Крамер и Штольц. В этот день Манодзи и Миллер отрабатывали прием «нападение с дубинкой и защита от нее».
Вошедшие сели у стены на диван и наблюдали, как ловко Эльза уходит от удара дубинки. Когда Миллер поравнялась с ними, гауптман схватил в правую руку нож и рывком бросился на женщину. Уйдя от дубинки, Эльза взвилась перед нападавшим Крамером, как змея, перехватила левой рукой его правую руку с ножом, рванула со всей силой на себя, применила прием, и Ганс Крамер покатился по полу.
Штольц от удовольствия захлопал в ладоши. Эльза скромно стояла на прежнем месте. Японец довольно улыбался.
Крамер поднялся с ковра и раздраженно обратился к нему:
— Манодзи! Что это за прием? Почему я его не знаю?
— Это один из самых сложных приемов дзюдо, ты знаешь другой, тоже хороший.
Крамер хмыкнул:
— Молодчина, Эльза! Ты здорово отработала этот прием. А ты, Манодзи, получишь вознаграждение, если фрау Миллер выдержит экзамен.
— Большое спасибо, — поклонился японец.
— Переодевайтесь, — бросил Штольц Эльзе. — Поедете с нами.
Когда она вышла в другую комнату, спросил японца:
— Манодзи! Получится из нее что-нибудь?
— Очень получится! Гибкий, крепкий и сильный, как мужчина.
— Хорошо! А вам, Ганс, сегодня не повезло или вы поддались?
— Никак нет! Я не ожидал от нее таких успехов.
— А вот со стрельбой у Миллер слабо, — заметил Штольц. — Я передал начальнику школы, чтобы хорошо отработали с ней стрельбу.
Появилась переодетая Эльза.
— Всего хорошего, Манодзи!
— До свидания, господа офицеры!
Через несколько минут все трое сидели в кабинете у Штольца.
— Эльза! У меня для вас сюрприз. Прочитайте это… — штандартенфюрер подал ей лист бумаги.
«Дорогая Эльза! У нас все хорошо. Желаю удачи. Целую. Отец».
— Благодарю вас, господин штандартенфюрер.
— Я знал, девочка, что тебе будет приятно.
— Сюрприз надо отпраздновать. Разрешите пригласить вас обоих в ресторан, — улыбнулась Эльза.
— Я с удовольствием, — расцвел Штольц. — А ты, Ганс? — Не смею отказаться.
— Куда поедем, Эльза? — потирал руки Штольц.
— Выбор за вами.
— Хорошо. Я знаю в пригороде Берлина чудный ресторанчик. Берите мою машину, переоденьтесь, а мы с Гансом немного поработаем.
Эльза поехала в пансион. Когда она вошла в холл, из-за барьера ее окликнул дежурный.
— Фрау Миллер! Новый управляющий пансиона просил вас зайти к нему.
— Хорошо!
Обстановка в кабинете управляющего осталась прежней, по за столом теперь сидел здоровенный мужчина в форме и без знаков различия.
— Здравствуйте! Я — Эльза Миллер!
— Добрый вечер, фрау! Я — новый управляющий и хотел с вами познакомиться.
— Очень приятно!
— Скажите, фрау Миллер, есть ли у вас какие-либо претензии?
— Пока все нормально. Благодарю за внимание. Вы чуткий человек.