Эми казалось, что она уже все решила насчет Бена и что будет безопаснее никогда не идти на поводу своих чувств.
Но, возможно, она ошибалась.
Песня еще играла, у нее все еще был шанс. Но захочет ли Бен вообще говорить с ней?
Она вздохнула и подошла к его столику.
— Извините, если я помешала, — робко сказала Эми. — Но я решила узнать, не хотите ли вы потанцевать.
Наступила короткая пауза, прежде чем Бен улыбнулся, и облегчение согрело ее, будто солнечный свет.
— Конечно, — ответил он.
Они вместе двинулись к центру зала, и Бен взял инициативу на себя, его рука слегка обхватила ее талию.
Первым отважился заговорить Бен.
— Я уже начал думать, что ты больше не захочешь со мной разговаривать… — Он сузил глаза и поднял брови.
«Он меня дразнит», — снова с облегчением подумала Эми.
— Это не из-за тебя, просто… Я… У нас с Ниной был тяжелый период, — объяснила Эми. — И в последние недели я больше ни о чем не могла думать.
— И как обстоят дела сейчас? — спросил Бен. Он посмотрел на нее с искренним беспокойством. — Все в порядке?
— Сейчас в порядке.
— Значит, можем поговорить о нас с тобой. И о моем письме.
— Как ты догадался? — спросила Эми.
— Ну, то и дело возникали маленькие намеки, подсказки о тебе, о том, где ты живешь, где работаешь, и наконец все прояснилось, когда ты упомянула то письмо о Гертруде, — сказал он. — Хотя, полагаю, был шанс, что я все неправильно понял и настоящая Э. была бы совершенно сбита с толку.
Эми засмеялась и почувствовала, как Бен крепче обхватил ее.
В ответ она шагнула ближе к нему.
— Мне жаль, что я не очень люблю танцевать, — сказал он.
— О, пожалуйста, я давно не танцевала, только сопровождала на праздники с танцами учеников, которые, кажется, забывали, что на них смотрят учителя.
— То есть тебе приходилось силой растаскивать бушующие гормонами тела бедных детей?
— Иногда приходилось, — признала она, — но не в тех случаях, когда они танцевали, как…
Эми кивнула на Нину и Мору, кружащихся в танце.
— Они так счастливы, — сказал Бен.
— И ни на кого не обращают внимания.
Бен пожал плечами.
— Так и должно быть, верно?
Он смотрел на Эми с такой добротой, с такой искренностью, что ей нужно было хоть на мгновение оторваться от его взгляда. Она придвинулась еще ближе к нему, пока ее подбородок не оказался над его плечом, а видеть она могла только стену зала у него за спиной. А музыка все звучала. Эми подумала о том, как часто она хотела выяснить, кто пишет ей письма, и как замечательно, что сейчас она рядом с ним, ощущает его тепло и вдыхает аромат его одеколона. Эми почувствовала, как ее тело расслабилось, расслабилось рядом с Беном, как будто они танцевали вот так уже много раз.
Закрыв глаза, она попыталась представить будущее так, как делала раньше, с адвокатом, поэтом и еще несколькими мужчинами, которые держали ее в объятиях в прошлом.
Она представляла себя с Беном в Центральном парке: они сидели на скамейке у озера, а потом красили валиками стены пустой квартиры. Она видела себя в белом, держащей его за руки, а потом улыбающейся на больничной койке, и они по очереди целовали младенца на ее руках.
Она видела все это абсолютно четко; линии не расплывались, как в прежних мечтах. Она видела будущее и почти чувствовала его. И было в этом нечто совершенно правильное.
В отличие от ее видений с другими мужчинами, сейчас перед ней не вспыхивали карикатурно усиленные недостатки Бена. Эми сдерживали не недостатки в характере Бена, а неудачное сочетание звезд, предрекших его судьбу.
Эми моргнула и увидела себя стоящей на траве с двумя маленькими детьми, одетыми в черное, а потом плачущей в тесной кухне, на этот раз в одиночестве, окруженной кастрюлями, сковородками и коробочками с обедом.
Наверное, она уже раз десять перечитала его последнее письмо. Эми знала, чего хотел Бен, и хотел он этого в ближайшее время. И он заслуживал того, чтобы его желания осуществились.
Конечно, он никогда не говорил, что хочет всего этого с ней, но это ее он целовал совсем недавно и с ней танцевал сейчас, и внезапно ей показалось, что все слишком важное происходит слишком быстро. У нее закружилась голова, к горлу подступила тошнота.
— Прости, мне нужно подышать воздухом, — сказала она, высвобождаясь из объятий Бена и быстро убегая к задней двери.