«Спасла двести жизней во время операций».
«Самостоятельно воспитала троих детей».
«Сняла фильм, получивший премию “Оскар”».
«Получила две докторские степени».
«Создал приложение для айфона».
С каждой данью уважения, с каждым триумфом аплодисменты становились все громче.
«Женился на своей школьной возлюбленной».
«Написал роман».
«Защищал нашу страну».
«Баллотировался в президенты».
Бен оглядел членов своей группы и задумался о том, что можно сказать о каждом из них. Нихал был лучшим выпускником своей школы, Мора недавно вышла замуж, Карл стал дядей, Леа носила детей своего брата, Террелл продюсировал бродвейское шоу, а Челси всех веселила. Хэнк, конечно же, был целителем. И можно рассказать еще миллион других историй, которых Бен до сих пор не знал о своих знакомых, несмотря на все то время, которое они провели вместе в классной комнате 204. Каждый из них влюблялся и расставался с возлюбленными, занимался скучной и интересной работой. Они были сыновьями и дочерьми, братьями и сестрами. Они были друзьями.
— Мы любим вас! — крикнул кто-то рядом с Беном.
— «Сплетенные Вместе»! — крикнул другой.
Такого Бен не ожидал.
Он предполагал, что услышит банальности от чиновников или актеров. Предполагал, что они будут умолять общество о терпимости. Возможно, они покажут фотографии уже погибших коротконитных. Ожидал, что день будет тяжелым и печальным, затянувшейся минутой молчания. Как одна большая поминальная служба.
Но все оказалось совсем не так.
Было шумно, буйно и радостно. Праздник жизни. Час нетронутого единства. В каждом городе, в каждой стране, на каждой площади люди высовывались из окон, выходили на балконы, забирались на крыши, хлопали, кричали и стучали по перилам.
Для нации, для мира, которому не составляет труда развязывать войны, нагнетать страхи и держаться в стороне, они не разучились собираться вместе.
Позже, на следующее утро, Мора поймет, что это случилось идеально, почти смехотворно, вовремя. Что-то, возможно судьба, позволило им насладиться минутами единения на Таймс-сквер, блаженно и восхищенно, прежде чем началась паника.
Видео закончилось всего за несколько минут до этого, и люди на улице и в окнах наверху еще кричали и ликовали, когда лицо Леа стало пепельным.
— Ты в порядке? — спросила ее Мора.
— Похоже, у меня только что отошли воды.
В считаные секунды Мора сплотила группу, образовав вокруг Леа круговой щит и протискиваясь сквозь людские заросли. Но толпа была плотной, празднующие ни на кого не обращали внимания, и двигались они невыносимо медленно. Бен торопливо набирал номер брата и родителей Леа, а Мора не сводила глаз со своей бедной беременной подруги, которая пыталась держать себя в руках, пока схватки пульсировали в ее теле.
— Пожалуйста, вытащите меня отсюда! — взмолилась Леа. — Я не хочу рожать в кафе «Хард-рок»!
— Всем вперед! — крикнула Мора. — Она рожает!
После мучительно долгих минут — потом они будут спорить о том, сколько времени простояли на Таймс-сквер, — они пробились на край толпы, и Карл поймал такси.
Когда рядом с ними остановилась машина, Бен и Террелл осторожно усадили Леа на заднее сиденье.
— Я не могу поехать одна! — крикнула она.
Члены группы обменялись быстрыми взглядами, прежде чем Мора, увидев брезгливо искривленные губы и испуганные глаза своих друзей, быстро проскользнула на заднее сиденье такси, давая указания водителю.
Большую часть поездки Леа пыталась заглушить крики, пряди волос уже прилипли к мокрому от пота лбу. Без косметики, с румяными щеками, Леа выглядела такой юной, подумала Мора. Совсем девчонка. Казалось почти несправедливым подвергать ее такой боли.
— Просто дыши, — спокойно сказала Мора, не совсем уверенная в том, что это правильно.
— Кто-то звонил мне… ах, — слова Леа утонули в стонах.
— Вся твоя семья уже в пути, — ответила Мора, потирая руку Леа с побелевшими костяшками пальцев, которая, казалось, навсегда прикипела к ремню безопасности.
— Все это забудется, зато они появятся на свет, — стонала Леа, положив руки на живот. — И мы будем их очень любить.
Мору на удивление тронула уверенность девушки, любовь, которая уже струилась из нее. Ничто в нынешних страданиях Леа нельзя было назвать привлекательным, но странная мысль все же мелькнула в голове Моры. Что, если они с Ниной кое-что упустили?
В редкую минуту передышки от боли Леа прошептала:
— Я так счастлива, что могу сделать это для своего брата. Он всегда был так добр ко мне и… из него получится отличный отец. Они оба такие. И несмотря ни на что… — Леа наклонила голову к животу, — я навсегда останусь в их семье.