— Мора, конечно же, дала мне последнее напутствие, пожелав, чтобы ее голос был последним, который мы услышим на ее службе: «Скажи всем, что я всегда хотела быть исследователем. Что я всегда стремилась сделать первый шаг, первой нырнуть в ледяную воду, первой попробовать незнакомую еду, первой выйти на сцену и спеть. И теперь я буду первой, кто узнает, что будет дальше, первой, кто узнает, что ждет всех нас. Я обещаю как следует все разузнать, чтобы рассказать вам обо всем, когда придет ваша очередь».
Через несколько недель после службы Нина наконец покинула родительский дом и вернулась к себе — одна, чтобы закончить свою книгу. Над сборником рассказов о нитях и людях, которые использовали их во благо, она работала почти три года. Страница посвящения была уже напечатана — «Море»; просто и честно, но Нина медлила расставаться с рукописью, не хотела передавать ее редактору.
В тот вечер Нина снова перечитала все истории.
Женщина, родившаяся с геном рака груди, которая никогда не ожидала, что получит длинную нить, а теперь возглавляет прогресс в области лечения рака. Двадцатитрехлетний парень, выросший в бандитском квартале, чья длинная нить дала ему надежду на спасение, сейчас руководит программой внеклассного обучения для молодежи из группы риска. Коротконитный, который нес свой ящик в рюкзаке, когда покорял вершину Эвереста.
О Море тоже была история. Работая в фонде Джонсона, она рассказала общественности о самопожертвовании солдата-коротконитного, и развернувшаяся кампания в прессе привела к окончательному поражению Инициативы ОБПС в Верховном суде. Такого влияния на события целой страны Мора никогда не могла себе представить.
Мора велела бы ей сдать книгу, подумала Нина. Отпустить. Время пришло.
Нина вспомнила один из последних разговоров с Морой.
— Ты всегда была сильной, неизменной, опорой всем. Ты все планировала, — сказала тогда Мора. — Именно поэтому я хочу, чтобы ты осталась такой же, хорошо? Ты не можешь рассыпаться на куски. Ты нужна Эми и Бену, их детям, и ты должна жить дальше. Обещай мне, что будешь всем опорой. И по-прежнему будешь строить планы.
Но у Нины сейчас было только два плана: опубликовать эту книгу и пережить следующий год. Завтра она приступит к первому. Сегодня вечером ей нужно было побыть наедине с этими историями, с историей Моры, прежде чем поделиться ими с миром.
Как и все супружеские пары, Бен и Эми ссорились.
Она ворчала на него за то, что он не выносит мусор, не загружает как нужно посудомоечную машину. Иногда он считал, что она слишком осторожна и излишне оберегает детей, настаивая на том, что их дети, Вилли и Мидж, уже готовы снять тренировочные колеса и кататься на двухколесных велосипедах.
Они закатывали глаза и повышали голос, но каждый из них находил удивительное успокоение в ссорах, в этой естественной части брака и воспитания детей, понимая, что их собственная жизнь — несмотря на необычные проблемы — может быть такой обычной, такой восхитительно нормальной.
Бен хотел, чтобы все произошло быстро. Он внес первый взнос за дом в пригороде еще до рождения Вилли, и у них с Эми появились двое детей, которые довольно быстро росли. Их первые шаги, первые слова, первые увлечения — все это появилось быстро, и вскоре они уже учились играть на пианино и бросать баскетбольные мячи. Бен и Эми сделали все возможное, чтобы у них остались воспоминания на всю жизнь, воспоминания о том времени, когда они были вчетвером. Бен тренировал спортивные команды младших лиг, в которых играли его дети, и брал уроки рисования с каждым из них. Эми читала им на ночь в постели, унося малышей в далекие страны. Родители Эми и Бена переехали и поселились поблизости. Они заботились о внуках, заваливая дом игрушками и угощениями, а Нина стала «супертетушкой», как они с Морой однажды пошутили, приглашая детей в город на ежемесячные ночевки в своей квартире.
И всякий раз, когда Бен и Эми в суете дней оглядывали свой дом, они видели те самые вещи, в существовании которых Бен когда-то сомневался: воспоминания и память их семьи, их очень насыщенной совместной жизни. Полки, на которых когда-то аккуратно стояли любимые романы Эми, теперь были завалены детскими книгами. Фотографии лета, проведенного на Французской Ривьере, и зимы в Санкт-Петербурге — два путешествия до появления Вилли. Голубое сервировочное блюдо, которое Бен разбил на первом Дне благодарения, когда они принимали родных у себя. Самокаты, головоломки, электрическая клавиатура, оставшиеся с прошлых дней рождения и праздников. Чертежи зданий, которые Бен помогал проектировать, и письма в рамке от трех бывших учеников Эми, которые уже выросли и сами стали учителями. А в альбоме, спрятанном в столе, все письма, которые они когда-то писали друг другу.