— Может, у меня и не короткая нить, — тихо сказала она, — но у нас с тобой общие интересы, мы многое делим пополам, и поэтому все, что касается тебя, важно и для меня.
— Невероятно! Ты и сейчас думаешь только о себе! — с горечью сказала Мора.
— Нет, ты не понимаешь! — Нина в досаде вскинула руки. Она изо всех сил старалась не злиться. Море казалось, что она воочию видит, как Нина ищет способ разрядить обстановку, пока не стало слишком поздно. — Слушай, я знаю, что иногда бываю немного навязчивой, и да, меня убивает то, что я не знаю правды об этих нитях. И возможно, именно с этого все и началось, но, клянусь, началось только потому, что я думала о тебе и твоей безопасности. Я беспокоилась о тебе. Я всегда беспокоюсь о тебе.
— Не имеет значения, что ты найдешь на этих сайтах, потому что это ничего не изменит, — твердо сказала Мора. — То, что произойдет, все равно произойдет. Ты только зря тратишь время.
Нина отчаянно старалась сдержать слезы.
— И не нужно постоянно беспокоиться обо мне, — вздохнула Мора, наконец-то готовая сдаться. — Это только сведет нас с ума. Пожалуйста, держи себя в руках. Ради меня. Как ты думаешь, сможешь это сделать?
Нина кивнула.
— Хорошо, — сказала Мора. — Потому что в этой квартире достаточно места только для одной сумасшедшей, и, учитывая обстоятельства, я надеюсь, что смогу оставить это право за собой.
Дорогой Б.,
жаль, что у меня нет для вас ответа. Один мой коллега (конфиденциальная информация: длиннонитный) провел весь обеденный перерыв, пытаясь убедить собравшихся за столом, что на самом деле нити — это подарок человечеству. Он сказал, что мы всегда были завалены песнями, стихами, подушками с вышивкой, напоминающими, что жизнь коротка и мы должны проживать каждый день так, как будто он последний, и все же никто никогда этого не делал.
Возможно, он прав, и нити действительно дают нам шанс жить с меньшими сожалениями, потому что мы точно знаем, сколько времени у нас есть. Но не слишком ли многого мы требуем от людей? Я с трудом могу сосчитать количество жизней, которые я прожила мысленно: я была путешественницей, писательницей, актрисой, жокеем, — и всегда знала, что неспособна воплотить эти мечты.
Полагаю, мне следует вам сообщить, что я не открывала свою коробку и не планирую этого делать.
С тех пор как появились нити, многие наши разговоры касаются таких грандиозных, тяжелых идей, буквально жизни и смерти. И я скучаю по разговорам о мелочах, особенно в городе, где так много замечательных мелочей.
Вчера вечером, например, я ждала такси возле своей квартиры и увидела, как пожилой человек высунулся из окна и помахал на прощание пожилой женщине на тротуаре внизу, когда она выходила из здания. Он продолжал махать ей, пока она уходила, а она оборачивалась и махала в ответ. Они оба продолжали махать руками, как дети, пока женщина не дошла почти до самого конца квартала.
И даже когда женщина перестала оборачиваться и пошла дальше, мужчина все не уходил, глядя на тот угол здания, за которым она исчезла.
Возможно, это были Гертруда и ее солдат. Они воссоединились и счастливо живут на пенсии на Манхэттене.
Э.
Дорогая Э.,
позвольте рассказать вам историю: примерно год назад я шел домой около полуночи, когда ни с того ни с сего заиграла старая песня. Que Será, Será[12]. Оригинальная версия в исполнении Дорис Дей. Моя бабушка иногда ее напевала. Песня звучала все громче, и наконец я обернулся и увидел велосипедиста, который ехал посередине пустой улицы, в ослепительно фиолетовой куртке, со стереосистемой, пристегнутой к сиденью велосипеда. Он медленно проехал мимо, слушая музыку, — как будто так и надо.
Я забыл о нем, а несколько месяцев назад вдруг услышал ту же музыку на улице, снова посреди ночи. Que será, será. «Что будет, то будет»… Это был он: та же песня, тот же человек, даже в той же куртке.
Некоторые считают, что Нью-Йорк — это жадное, эгоистичное, агрессивное место, и они не то чтобы совсем ошибаются, но это также место, где живут щедрые люди, которые делятся своей духовной силой с миром. Возможно, этот человек ездит тихими вечерами на велосипеде, принося музыку в разные уголки города. И каждые несколько месяцев оказывается на моей улице.
Возможно, когда появились нити, он выбирает другие песни, и будущее теперь, по крайней мере частично, принадлежит нам. Но мне хочется думать, что он слушает и старые песни. Возможно, он верит в музыку, в ее силу поднимать настроение и объединять. Может быть, он знает, что мы всегда в этом нуждались — и сейчас нуждаемся даже больше, чем когда-либо.
12
Que Será, Será («Что будет, то будет») — песня, созданная дуэтом поэтов-песенников Джея Ливингстона и Джея Эванса. Впервые исполнена актрисой Дорис Дей в фильме Альфреда Хичкока «Человек, который слишком много знал» (1956).