— Я прошу тебя выйти за меня замуж, — нервно уточнила Нина.
— Я знаю, — наконец сказала Мора. — И дело в том, что… Я бы согласилась, если бы предложение не было таким банальным.
Нина рассмеялась от удовольствия и облегчения.
— Ты позволишь мне попробовать еще раз?
Мора улыбнулась ей.
— Да.
Родители Бена снимали ячейку для хранения личных вещей на складе в нижнем Манхэттене с тех пор, как продали свой семейный дом в Нью-Джерси и переехали в квартиру, но, выйдя на пенсию, мать Бена прочитала слишком много книг о том, как правильно наводить порядок, и пришла к убеждению, что по крайней мере половина всего, что хранится на их личном складе, больше не понадобится. Именно поэтому в субботу днем Бен отправился в центр города, чтобы помочь родителям освободить ячейку.
Когда он приехал, родители уже рылись в башнях из картонных коробок и выбрасывали вещи в огромные черные мусорные мешки.
— Просто выбросьте или подарите все, что не хотите оставить, — сказала его мама.
— Все, что не напоминает о радостных днях? — поддразнил Бен.
Мама игриво взъерошила волосы сына, как она часто делала, когда он был младше. Тогда его это раздражало, но теперь Бен не был против.
— Пожалуй, тебе пора подстричься, — заметила она, не в силах сдержать материнский порыв.
— Давайте сосредоточимся на коробках, хорошо?
Бен сел на запертый сундук и начал перебирать коробки со старой одеждой, отделяя вещи, которые пойдут в благотворительные магазины, от тех, что были в слишком плохом состоянии и больше никому не пригодятся. За этим однообразным занятием мысли его вскоре обратились к Эми, он задумался о том, что так и осталось тайной: об их нитях, о письмах.
Но очевидного решения он не видел. Бену нравилась Эми. Ему нравились ее искренняя улыбка и асимметричные веснушки, ее страсть к работе и то, что между ними все было так легко, как на бумаге. И конечно, больше всего Бену нравились ее мысли, страхи и мечты, невысказанные вслух. Те, которые она раскрывала в письмах.
И Бен подумал, что, возможно, Эми он тоже понравится. Но что, если ей нравится только тот Бен, которого она встретила на этой неделе: герой, помогший нуждающемуся соседу, а не грустный, жалеющий себя коротконитный, от которого Бену никуда не деться?
Он посмотрел на родителей, которым было уже за шестьдесят, — они разбирали сложенные аккуратными пачками свидетельства их совместной жизни, десятилетий, проведенных бок о бок. Разве мог Бен просить женщину — любую женщину! — выбрать его в спутники жизни, если он не мог дать ей того же?
Когда они встречались с Клэр, накануне своего тридцатого дня рождения Бен впервые серьезно задумался о браке и отцовстве в реальном, осязаемом смысле, а не в виде каких-то неуловимых гипотез. И после того как Клэр его оставила, после того как он узнал о длине своей нити, внезапно все те правильные шаги, которые он всегда считал само собой разумеющимися, — женитьба, создание семьи, наблюдение за тем, как растут его дети, как он стареет вместе с женой, — исчезли с его горизонта.
Бену было больно думать, что если бы нити так и не появились или если бы Клэр не открыла его коробку, то он так и жил бы дальше, по столетиями заведенному плану, без лишних вопросов и раздумий. Но теперь эти мысли не давали ему покоя.
— О боже, посмотрите на это! — Из коробки с надписью «Хеллоуин» мама достала маленький костюм тыквы.
Бен подошел, чтобы рассмотреть сувениры в коробке: шляпа ковбоя Вуди, лазерный меч в ножнах, даже матовая искусственная борода, оставшаяся от его годичного увлечения Антонио Гауди после поездки всей семьей в Испанию.
— Чьим-нибудь детям очень понравится, — улыбнулась мама, складывая все в корзину для пожертвований.
Отец уже собирался раздавить пустую коробку, когда Бен заметил приклеенную ко дну маленькую открытку. На ней был изображен мультяшный призрак, кричавший «Бу!», а с обратной стороны его родители написали: «Не бойся! Мы тебя спасем».
— Похоже, мы были немного сентиментальны, — заметил отец Бена.
— Были? — шутливо переспросил Бен.
Но его мать мягко подтолкнула мужа локтем.
— Ну ладно тебе, это была хорошая открытка, — сказала она. — И мы все написали серьезно.
Когда родители вернулись к оставшимся неразобранным коробкам, Бен посмотрел на открытку у себя на коленях, на слова, написанные маминым почерком, и глаза у него странно защипало.
Мама была права. Бен даже не мог вспомнить случая, когда рядом с родителями ему бывало страшно. Он всегда чувствовал их защиту.