Аннализу окатило волной жара. Отпрянув и увидев, что вся семья на них глазеет, она махнула рукой:
– А ну прекратите.
Когда все хотя бы сделали вид, что вернулись к своим делам, Томас спросил:
– Ты теперь никогда меня не простишь?
Надо же – она краснеет, а ему хоть бы что!
– Лучше подумай о другом, – напомнила девушка, пытаясь вернуть себе утраченный авторитет. – Не забудь, что ты согласился на трехчасовой обед с моей семьей.
Томас оглянулся через плечо на ее родственников.
– И что же тут такого?
– Сам увидишь, – победно улыбнувшись, пообещала девушка.
Хотя судьба упорно сводила Аннализу с Томасом и не давала держаться от него подальше, вечер с семьей Манкузо расставит все по местам. Но все равно ей льстило его упорство.
Томас приподнял букет с маргаритками:
– Давай разыщем твою бабушку?
– Да сколько угодно. Она там.
Аннализа с многообещающей улыбкой указала, как пройти через столовую на кухню. Тетки до сих пор вспоминали, какой ужас наводила Nonna на их ухажеров. Томаса она просто-напросто сотрет в порошок.
Парень отправился на кухню без особого трепета, а зря – он шел навстречу вражескому огню. Потихоньку разогнав самых любопытных родственников, Аннализа пошла взглянуть, как с кухни полетят искры, по пути невольно наслаждаясь приятным запахом одеколона, плывущим за Томасом по пятам.
Nonna стояла у плиты и помешивала красный соус из помидоров, которые выращивала на заднем дворике и замораживала на зиму.
– Миссис Манкузо?
Nonna неторопливо обернулась.
– Да?
– Меня зовут Томас Барнс.
Nonna постучала деревянной ложкой о край сковородки, окропив фартук красными каплями. Вооружившись ложкой на манер меча, она протянула:
– Томас Барнс… – И поцокала языком, меряя Томаса взглядом. – Ты пришел за моей внучкой?
– Выходит, что так, раз я зашел ее навестить. – Если Томасу и было не по себе, он успешно это скрывал.
– Понятно, – кивнула Nonna и что-то пробормотала себе под нос по-итальянски.
Томас выпрямился.
– Для меня большая честь с вами познакомиться. Аннализа рассказывала о вас много замечательного.
Nonna обожгла внучку взглядом:
– Даже не сомневаюсь.
Аннализа могла бы добавить, что никогда не поощряла Томаса и не скрывает никаких отношений, но она не хотела задевать парня и ставить его в неловкое положение.
Шагнув к бабушке, Томас протянул ей букет:
– Это вам.
– Он что, дамский угодник? – спросила Nonna у внучки.
«Еще какой», – подумала Аннализа, но только пожала плечами – дескать, откуда мне знать?
Nonna положила ложку на подставку для столовых приборов и взяла букет. Молодые люди молчаливо наблюдали, как она расхаживает по кухне, наливая в вазу воду и ставя цветы. Водрузив вазу на подоконник над мойкой, Nonna перешла к делу:
– Ты католик?
Ну все, сейчас начнется.
– Пресвитерианин.
– Пресвитерианин? – презрительно переспросила Nonna. – Такой религии нет.
Его Сиятельство выдавил из себя улыбку.
– Так меня воспитали. Боюсь, тут ничего не поделаешь, по крайней мере сейчас.
Аннализа подняла руку:
– Он не мой парень… в смысле… мы не встречаемся, Nonna.
Nonna не сводила с Томаса взгляда. Аннализа даже немного пожалела его.
– У тебя большая семья? – задала бабушка следующий вопрос, пропустив замечание внучки мимо ушей.
– Не до такой степени, – рассмеялся Томас.
Nonna скрестила руки на груди и кивнула, словно он только что подтвердил ее худшие предположения. Посверлив парня взглядом, она спросила:
– Ты остаешься на ужин?
Аннализа опешила: вместо того, чтобы прогнать Томаса, Nonna приглашает его поужинать.
Томас не смел отвести глаза:
– С удовольствием, если вы удостоите меня такой чести.
Nonna хлопнула в ладоши:
– Va bene. Mangiamo.
«Поужинаем и покончим с этим», – решила Аннализа, надеясь прогнать незнакомые и опасные чувства, которые начали пробуждаться в ее душе.
Глава 7
Решительный молодой человек
Когда у бабушки, как нередко бывало, собиралась вся семья – в столовую приносили карточные столы и стулья со всего дома, потому что за обеденным столом помещалось не более восьми человек.
Аннализа и Томас сидели в торце главного стола рядом с Нино и его девушкой из команды болельщиц. Из граммофона, стоявшего в гостиной, как обычно, доносилось пение великого тенора Марио Ланца. Ланца единственный имел хоть какие-то шансы однажды составить компанию великой троице в лице Синатры, Кеннеди и папы римского, украшавшей парадную дверь.
Nonna по привычке не садилась ни на минуту. Она появлялась из кухни с очередным блюдом, ставила его на ломящийся от еды стол и маршировала меж рядами гостей, как генерал на плацу, командуя своими уплетающими за обе щеки солдатами.