–Ты меня ругаешь, но ты же все равно меня любишь?
Это не могло не растопить меня. Его добрые глаза.»
Фрида подошла к портрету и посмотрела на малыша.
«Мой волчонок. Дикий, но мой…»
Она никак не могла успокоиться, а Свен продолжить. Сейчас он понимал ее, как никогда. В голове была только одна мысль: Криста вернётся. Он делал, как она и советовала: мечтал. Мечтал об их совместной жизни, работе, прогулках. Даже представил себе собаку, которую они заведут вдвоём. Просто мечтал. Фрида в это время перешла на своё излюбленное место напротив стола.
«А потом…Ему было 8 лет. Он пошёл в лес…Снова…Я его не смогла остановить, он очень хотел. Но почему-то чувствовала, что не надо. Сказала, что только если мы пойдём вместе, но были дела ещё. Тогда обещала догнать его. А он ушёл. Какая же я дура. Я сама его толкнула…Я в окно видела, как он идёт дальше, к лесу. А потом там скрывается. Я провозилась дома где-то полчаса, не так долго, вроде, но этого было достаточно… Я шла спокойно к лесу, а потом…Этот крик…Он крикнул только одно… «Мама»…Я никогда не забуду этот последний крик…Я рванула, обрывала ветки, падала и бежала к нему…Было поздно… «Мама»…Волки гуляли тогда… И мой волчонок тоже гулял. Когда я это увидела…Я даже не плакала, я просто упала рядом с ним и повторяла долго: «Мама»…Я взяла…Принесла его сюда, в деревушку. Соседки кричали, кто-то падал в обморок, а я… несла…Закрылась дома и уложила его спать. На следующее утро та самая помощница увела меня из дома, пока все несли Ульфа в могилу… к отцу близко…вот тогда прорвало. Я плакала так долго. Это была нестерпимая боль. А потом. Ушла. Навсегда. От людей. Я живу здесь уже 15 лет, но мало кто знает, что так долго. Я не открываю им, они бросают в меня камни и называют «океанской ведьмой», но мне все равно. Я живу одной единственной мечтой, это все, что у меня осталось…»
Свен долго не слушал, пока не обратил внимание на слово «мечта». Это вернуло его к разговору. Он пропустил весь рассказ про сына, и это было очень некрасиво с его стороны, но он пытался бороться со своей трагедией. Это было для него важнее.
–Мечта? И какая же?
–Мой отец говорил, что один раз за всю жизнь человек может услышать невероятную песню, которую поют киты. Но для этого надо быть готовым и честным. Скоро я услышу ее…
–Что? Какая песня?-Свен почему-то стал злиться, глупое, на его взгляд, высказывание о песни китов стало спусковым механизмом для его истерики, которую он готовил со вчера.
–Очень красивая…
–Песня китов?! Вы серьезно? Вы мечтаете услышать, как поют киты? А вы не мечтаете выйти наконец к людям, пожить нормальной жизнью, а не быть вот такой затворницей, якобы обиженной жизнью? А вам не кажется, что у некоторых людей трагедий побольше, но они живут и не сдаются, уж тем более не закрываются от людей? А может проблема только одна, где-то у вас в голове?
–Страшно?
Свен немного остыл, ведь он не ожидал вопроса.
–Страшно что?
–Быть одиноким? Ведь я же вижу. Ты боишься остаться один, а сейчас так и произошло. Я вижу тебя насквозь. Твоя жизнь не лучше моей, потерь там тоже хватит. Но ты не хочешь принять наше сходство. Поверь мне, Свен, в итоге ты будешь таким же одиноким, как и я. Ты останешься в полном одиночестве и будешь отсчитывать дни, когда наконец это все кончится. Ты будешь страдать, ведь каждый день будешь похож на другой. Однажды ты оглянешься назад, а там только могилы, ничего больше. А что ты смог оставить после себя? Ничего? Вот именно как и я. Все, чего я касалась, разрушалось. Я никогда по-настоящему не была счастлива, а если и была, то очень недолго. Знакомо? Ах, да, ты же не такой. Ты же очень яркий и не одинокий. Запомни, все мы одинокие лодки в этом океане, просто кто-то находит попутчиков, а кто-то так никогда и не научится обращаться с вёслами. Мы относимся к неучам. Веслом мы можем только глушить себя.