— Почему же я ничего не найду? Там ведь есть небольшая пещера.
— Возможно, но не та, которую вы ищете.
Ее глаза внезапно вспыхнули.
Он должен был поподробнее выспросить о тайнике, но завел разговор о другом.
— Расскажите о своей семье. — Он потянул ее за руку, и через минуту они сидели на камне и смотрели на море.
— Нас всего четверо, — сказала Холли. — Папа, мой брат Пол, мама и я. Мама больна. Врач сказал — чахотка. Ей мог бы помочь сухой климат, но шахты закрылись два года назад, и у нас теперь нет возможности заработать деньги, чтобы уехать из Корнуолла. Мой отец никогда раньше не занимался контрабандой, — продолжила она, — но ему пообещали заплатить за одну ночь столько, сколько он получал за весь год. Я была против, но они с Полом решили, что это единственный способ добыть деньги, чтобы отправиться в Америку.
— В Америку?
Холли кивнула.
— Я слышала, там можно получить землю. Отец — отличный фермер, но здесь у нас ничего нет своего.
Он услышал в ее голосе тоску.
— Почему вы доверяете мне?
— Я не доверяю, — сказала Холли, — но вы наш единственный шанс. — И добавила с чувством: — Я не люблю предателей.
Должен ли он принять от нее помощь? Он мог защитить ее семью от преследования властей, но сможет ли он спасти их от мести графа? У него достанет влияния, чтобы обеспечить вознаграждение, которого им хватит на дорогу в Америку, но он знал, что не в этом причина ее внезапной уступчивости. Она сделает то, что сочтет правильным, и ее нельзя купить.
Откуда взялась эта уверенность? Особенно если учесть его привычку верить в худшее — следствие его работы в секретной службе.
— Если Гатуэлл будет продолжать заниматься контрабандой, — в отчаянии сказала Холли, — он так затянет в свои сети отца и Пола, что им не выбраться оттуда. — Она посмотрела Джастину прямо в глаза. — Мне кажется, я знаю, как поймать графа. Поклянитесь, что не тронете моих родных.
— Вы расскажете им обо мне?
— Нет. Они не поймут. Мой отец — корнуолец, а вы…
— Чужак, — закончил он, прежде чем она произнесла что-то более оскорбительное.
— Ага, чужак. — И неожиданно широко улыбнулась.
У Джастина екнуло сердце. После того как его брат покончил с собой, он закрыл душу для окружающих. Сейчас он подумал, что те дверцы все еще можно открыть.
Наверное, он сможет помочь близким этой девушки воплотить в жизнь их мечту.
А что будет с ним? После того как он отдаст Гатуэлла под суд, что станет с ним? Раньше он никогда не задумывался об этом.
Его молчание, вероятно, обеспокоило Холли.
— Я покажу вам, где спрятан коньяк. Вы сможете перенести его в известную только мне пещеру неподалеку. Когда граф Гатуэлл пошлет людей за коньяком, они ничего не найдут. И тогда он сам приедет сюда.
— Разве подозрение не падет на твою семью?
— Я опережу лорда Гатуэлла, — сказала Холли, — и расскажу ему, что вокруг шныряют таможенники, поэтому отец решил перепрятать контрабандный товар в более надежное место.
— И если кто-то начнет крутиться возле нового места, значит, он получил эти сведения от графа, — заключил Джастин. План этой девушки надежнее, чем поиск свидетелей: те могут передумать или попросту исчезнуть. Гатуэлл будет пойман с поличным.
— Это довольно опасно, — предупредил он.
— Я выбираю между опасностью и каторгой.
— Я же сказал вам…
— В следующий раз вас здесь не будет, — возразила Холли.
Она права. Если девушка не сможет убедить отца бросить контрабанду, а она, очевидно, уже не раз пыталась это сделать, то их будущее весьма туманно. Однако если ее план осуществится, он, Джастин, в силах защитить ее родных.
Холли встала.
Джастин тоже поднялся, удивляясь ее спокойствию.
Но вскоре он понял, что она не так бесстрашна, как кажется. Он увидел напряженный разворот плеч, а одна рука ее была засунута в карман, словно держала что-то там. Несколько прядей выбились из косы, уложенной короной вокруг головы, зеленые глаза были такими же тревожными, как море.
Джастину захотелось поцеловать девушку, но гордость — и недавняя пощечина — остановили его. Он не понимал, почему его так влечет к ней. Пристрастия толкали его к совсем другим женщинам. К тому же он избегал замужних и девственниц.
Но внезапно он захотел эту девушку. И сейчас желание было намного сильнее, чем стремление наказать графа Гатуэлла.
Холли гладила пальцами маленькую зеленую бутылочку. Возможно, в ее находке таится большая ценность, чем она думала, потому что, когда Холли слушала рассуждения Джона Сэваджа, в ее голове все время звучали слова: «Будь собой, и твое желание исполнится».