От его железной хватки рука моментально онемела, и, прежде чем она успела ударить его, он обвил кнутом ее шею. У Кристин потемнело в глазах, а он уже тащил ее к стене.
— Ты не шуми, моя радость, и дело не затянется. Я думаю, вот на этой бочке нам будет удобно. — Он толкнул ее, и жесткое ребро бочки впилось ей в живот. — Как только я увидел тебя в баре, я подумал: Говард, вот женщина, которая удовлетворит тебя лучше, чем сотня салунных шлюх.
Кристин попыталась ударить его пяткой и снова задохнулась от затянутого на шее кнута. Бородач возился со своими штанами. Секундой позже он сказал:
— Полагаю, ты не обидишься, если я стащу твои штаны? Как-никак это мужская одежда. — И он потянулся к ремню ее джинсов.
— Полагаю, я вам не помешал? — Знакомый низкий голос прозвучал для Кристин слаще ангельского пения. — Прошу прощения, но мне нужно кое о чем спросить сестру.
Бородач на мгновение застыл, обернувшись на голос. Затем прорычал:
— Еще шаг — и я сверну ей шею, приятель!
— Всего один вопрос, — не отступал Джек. — А потом я оставлю вас в покое.
Кристин почувствовала, что бородач со скрипом соображает.
— Тогда быстрее, — буркнул он.
— Мисс Форд, спросил ли этот джентльмен вашего согласия, прежде чем повязать, как корову перед выжиганием клейма?
Кристин бессильно качнула головой. И услышала холодный смех Джека:
— Это все, что мне хотелось знать. Еще раз прошу прощения. Теперь я могу заняться своим делом.
Грянул выстрел. Черный пороховой дым наполнил переулок. Бородач дернулся и повалился наземь, утягивая Кристин за собой.
Мгновением позже Джек разматывал кнут с ее шеи. Кристин не могла сказать ни слова: ее трясло, а горло мучительно болело. Джек вывел ее из переулка. Они быстро зашагали в сторону гостиницы. Если прохожих и удивил ее помятый вид и необычная одежда, никто из них не рискнул задать вопрос в присутствии знаменитого брата: слишком решительной была его походка и недобрым — выражение лица.
В номере он усадил ее в кресло, намочил полотенце и опустился на колени, чтобы приложить влажную материю к шее. Кристин судорожно сглотнула:
— Больно!
— Потерпи. Надо промыть ее как следует, — повторил он ее недавние слова.
Кристин рассмеялась, но, когда увидела на полотенце кровь, не на шутку испугалась:
— Откуда же кровь? На шее рана?
— Увы, да. Кнут такой жесткий, а кожа у вас такая нежная, мисс Форд.
— Значит, все-таки ничего серьезного?
Джек улыбнулся. Впервые за долгое время она увидела веселые, теплые морщинки в уголках его глаз.
— Голос у тебя напоминает пока что кваканье лягушки, в остальном все в порядке. А теперь позволь спросить, что ты забыла в этом злосчастном переулке?
— Мальчишка… — начала было Кристин, но, поморщившись, схватилась за горло.
— Тощий, белобрысый?
Кристин кивнула:
— Он сказал мне, что ты мертв!
Джек горько усмехнулся:
— Парень получил деньги за то, что привел тебя к этому детине, а потом за то, что показал мне, где ты. Видно, нашел поистине золотоносную жилу в этом промысле.
— Ну и нравы у наших предков?
— У кого? — не понял Джек, но Кристин надолго закашлялась.
— Тебе лучше отдохнуть, а там все пройдет само собой, — сказал Джек.
— Отдохнуть? Но я практически здорова! Временные проблемы с голосом не в счет, — проскрипела она.
Джек взял ее на руки и понес к кровати.
— Что ты делаешь?
— Отдыхай. А я буду охранять тебя. — Он расстегнул кобуру, бросил револьвер в кресло и растянулся рядом с ней. — Не желаю, чтобы ты вновь ускользнула и устроила мне еще какое-нибудь приключение. Полагаю, нам лучше жить в одной комнате.
Она скосила глаза. Джек лежал рядом, закрыв глаза и положив голову ей на плечо.
— «Полагаю»!.. А может, я не согласна?
Он расцвел улыбкой, и Кристин словно солнечными лучами согрело.
— Серьезно?
15
Кристин проснулась от громкого храпа. С трудом разлепив веки, она обнаружила, что лежит рядом с Джеком. Осторожно, чтобы не разбудить его, она вгляделась в его лицо с длинными черными ресницами, в морщинки в углах глаз. Трудно определить его возраст, но густые волосы уже тронуты сединой, Скорее всего, ему лет тридцать. Человек, вступивший в пору расцвета и вдосталь хлебнувший неприятностей. Умеет владеть собой, но иногда нервы у него сдают, и он впадает в бешенство. Правда, быстро берет себя в руки, становясь холодным, саркастически едким. Всяким он бывает, но, видно, никогда не был счастливым. Она так и не видала толком его улыбки — лишь приподнятые уголки губ да морщинки у глаз. Ей хотелось видеть его счастливым, смеющимся — это так шло бы его красивому лицу!