— Ну, как твое горло? — Глаза его неожиданно раскрылись, и Кристин стало неловко за свое пристальное разглядывание.
— Спасибо, гораздо лучше… Что за шум за окном? Вроде бы идет дождь. — Она говорила осторожно, проверяя голос и убеждаясь, что сиплость исчезла.
Джек встал и подошел к окну. Раздался оглушительный удар грома, затем усилилась барабанная дробь дождя. Джек отдернул занавески и стал смотреть, как по стеклу течет вода. Кристин всем своим существом почувствовала уют их общего пристанища: снаружи грохочет гром, хлещет ливень, а им хорошо вдвоем, отгороженным стихией от всего мира.
Джек отошел от окна, вложил револьвер в кобуру и открыл дверь.
— Ты куда? — испуганно спросила она, садясь на постели.
— Забрать свои вещи. Я же говорил, что теперь мы будем жить в одном номере.
— Не припомню, чтобы ты спрашивал моего согласия на это, — облегченно вздохнув, произнесла Кристин.
— Не припомню, чтобы я в нем нуждался.
Он вышел и захлопнул за собой дверь. Кристин упала на кровать, почувствовав слабость то ли от испытанного недавно потрясения, то ли от счастья грядущего согласия. В отсвете молнии дверь открылась снова, и на пол полетели его чересседельные сумки.
— А как же мы будем спать? Ведь для всех мы — брат с сестрой! — стараясь придать голосу возмущенные нотки, сказала Кристин.
— Я буду спать на полу.
— На полу-у?
— Да-да. Можете не строить баррикаду посреди кровати, мисс Форд. Я вас не трону.
Кристин была совершенно обескуражена. Она-то собиралась вволю поиздеваться над ним в отместку за свой визит в бар, и вдруг!..
— Ладно, — сказала она, вздернув подбородок. — Меньше всего я желала бы иметь тебя соседом по постели.
— Как прикажете, мисс Форд.
— И прекрати звать меня «мисс Форд»!
— Прошу прощения, но как же мне к вам обращаться?
— Ах, ты не знаешь!.. Я же не зову тебя «мистер Пэриш». — Кристин уже осознала, сколь нелепо выглядит ее ярость, и постаралась перейти на спокойный тон. — Взаимность — так взаимность.
Джек снова подошел к окну, завороженно глядя на хлещущие за ним струи дождя.
— Почему тебя все время тянет на спор? — задумчиво спросил он, явно не желая больше пикироваться.
— О, все очень просто, — устало проговорила Кристин. — Меня выводит из терпения твое показное равнодушие… Ну вот что ты стоишь у окна и глядишь на дождь, словно он от этого быстрее кончится?
Джек повернулся к ней, прислонившись к стене:
— Сегодня утром я видел брата.
Глаза у Кристин округлились.
— Брата?.. То есть Хэнка?
— Да. Буквально на долю секунды. Его вывели на прогулку по тюремному двору.
— И Боб был с ним?
— Нет. Заключенных выводят на прогулку поодиночке.
— Это было до или после твоих амуров с Бонни?
Улыбка тронула губы Джека:
— Ревнуешь?
— Нисколечко. Меня просто возмутило, что ты от меня ушел к первой встречной.
— Хорошо, иди ты сама ко мне, — сказал он и сбросил на пол одеяло и две подушки.
Они уселись на одеяло, подложив под спины подушки.
— Джек, после смерти отца я ни с кем не чувствовала себя так прочно защищенной от всех неприятностей на свете, как с тобой.
— Серьезно?
— Серьезно, серьезно, — без улыбки подтвердила она. — А твой отец жив?
Джек помрачнел:
— Нет, умер.
— Умер молодым?
— Не особо.
Кристин, поколебавшись, спросила:
— Ты с отцом ладил?
— «Ладил»! — фыркнул Джек. — Ладить с ним не мог никто. — Кристин упала духом, столько ожесточенности было в его голосе. — Он был хорошо известен полиции, и под такой кличкой, что ни о каком «ладе» говорить не приходилось.
— Извини, — тихо сказала она.
Джек стиснул ее плечо и заглянул в глаза:
— Жалеешь меня? Мне не нужна жалость. Я привык быть в мире один.
— А как же я? — беспомощно прошептала Кристин.
— Ты?.. Пока что я с тобой. До тех пор, пока сам сочту это нужным.
Его губы припечатали ей рот. Кристин почувствовала, как мир вокруг нее переворачивается. Первым порывом было вырваться, но тело жаждало прикосновения его рук, ненасытности его губ. Полный страсти поцелуй сразил ее наповал, и, хотя умом Кристин понимала, что в финале может ждать большая беда, доводы разума уже ничего не значили. Страсть вспыхнула в ней как огонь в сухой траве. Порывисто обхватив его, она прижала его голову к своей груди с такой силой, что самой стало больно. Когда он в конце концов отпрянул от нее, все тело Кристин заныло. Но он уже снова прижал ее к себе.