— Ты Стиндал.
Имя казалось знакомым, но она не могла припомнить, где его слышала, тем более что ужас туманил голову. Означало ли это, что ее родные до сих пор живы... или...
— Как ты нашел меня? И пожалуйста, Поппи, пожалуйста, не говори, что убил моих родителей, этого я не...
— Нет, принцесса, — поспешно заверил он. — Меня не нанимали их убивать. Я в жизни не убил женщину, хотя думал, что смогу. И даже вообразил, что способен убить младенца.
Теперь Алана уже ничему не удивлялась.
— Тебя наняли, чтобы убить меня? — догадалась она.
— Да.
— В таком случае почему я жива?
— Потому что улыбнулась мне. Я держал кинжал у твоего горла, но ты улыбнулась, и я не смог... так что моя блестящая карьера закончилась неудачей, хотя до этого дня только один человек, кроме меня, знал о том, что ты жива.
— О чем ты?
— Мне заплатили, чтобы избавиться от тебя. Золотом. Половину всей суммы — вперед. «Избавиться» могло означать только одно. Я не сомневался, в чем состоит моя работа. И все же толкований могло быть несколько. Я не вернулся за второй половиной денег. Следовательно, они могли предположить, что я погиб, выполняя заказ. А твое исчезновение говорило само за себя. Работа выполнена. Я от тебя избавился. Те, кто нанял меня, посчитали, что ты мертва, и, следовательно, ты была в безопасности, и за тобой не пошлют наемных убийц.
— Ты и родителям позволил считать, что я мертва?
— Нет. Этого не было. Ты быстро научила меня состраданию, и ко мне вернулись родительские чувства. Я уже не думал, что когда-нибудь их испытаю. Твоя мать умерла от естественных причин, но я сочувствовал твоему отцу и несколько месяцев спустя послал ему письмо, в котором сообщал, что ты будешь жить под моим покровительством, пока он не узнает, кто хотел твоей смерти.
— Он жив? — тихо спросила Алана.
— Да.
— Это он тот самый человек, который знает что я жива. Единственный, кроме тебя?
— Совершенно верно.
— Спасибо за то, что дал ему знать.
— Не благодари. Я даже не уверен в том, что он получил мое послание. А новость о твоем исчезновении разлетелась быстро. Я услышал о ней еще до того, как успел убраться достаточно далеко от Лубинии, поскольку меня задержала необходимость найти тебе кормилицу, готовую путешествовать с нами. Твой отец посчитал, что тебя выкрали. Не сомневаюсь, он ждал, что похитители потребуют выкуп. Мое послание развеяло его заблуждение. Ему наверняка было очень тяжело, особенно когда он понял, что скоро ты к нему не вернешься, во всяком случае, пока он не устранит врагов, пытавшихся нанести ему удар, убив дочь.
— Так моя смерть была только средством нанести ему удар? — догадалась она.
— Конечно.
— Но прошло восемнадцать лет. И за столько времени он так и не узнал, кто это сделал?
— Он хороший человек, но абсолютно ничего не понимает в дворцовых интригах, — объяснил Поппи с некоторым отвращением. — Он еще тогда должен был знать, кто его враги, но не добился ни одного признания.
— А ты? Тебе известно, кто они?
— Нет, иначе я бы ему сообщил. Но я редко напрямую имел дело со своими заказчиками. Они слишком боялись разоблачения. Некоторые клиенты надевали плащ и маску и изменяли голос. Большинство посылали слуг или посредников нанять и заплатить мне. Несколько раз чей-то голос из тьмы шепотом объяснял мне, что требуется, и швырял к ногам кошель с золотом. Мне было все равно. Я обогащался за их счет и был живым мертвецом, лишенным намека на счастье и всего того, что было мне дорого... пока не появилась ты.
— Ты когда-нибудь пытался узнать, что сделал или не сделал мой отец? И англичанин ли он... о, это глупый вопрос. Конечно, я не англичанка. Ты не стал бы прятать меня в той стране, из которой украл.
— Снова предположения, Алана? — вскинул брови дядя.
Она залилась краской.
— Игнорируй их и ответь на мой главный вопрос пожалуйста!
— Я постоянно интересовался положением в стране. Не открыто, разумеется. Вступил в мужской клуб, который посещают европейские эмигранты, и часто беседовал с сотрудниками министерства иностранных день его величества, которым известна последняя информация о делах за границей. Они были готовы поделиться этой информацией со мной при условии, что она никоим образом не является секретной.
— Это и было твоим источником информации? — не поверила она.
— И самым безопасным способом обнаружить, что делается, не привлекая к себе излишнего внимания. И у меня все получилось. Правда, имя твоего отца было упомянуто лишь через четыре года. Но это были не те новости, которых я ждал. Просто сообщили, что он снова женился. Когда тебе было семь, до меня дошли слухи, что слишком много времени прошло и тебя объявили мертвой.
И тут до нее дошло: Поппи не хотел отдавать ее, а отец, получив новую жену, вероятнее всего, просто не желал возвращать дочь.
— И ты ничего не сделал, узнав все это?! — воскликнула она. — Как ты мог быть таким пассивным? Как мог оставить все на волю судьбы? Почему не вернулся туда и не узнал все наверняка?
— Не хотел оставлять тебя надолго или брать с собой. Наша страна находится довольно далеко от Англии.
— Я не верю тебе! Признайся, ты слишком меня любишь и поэтому не особенно старался узнать, безопасно ли вернуть меня отцу.
Леонард даже не попытался ее успокоить. Но нежная улыбка говорила лучше всяких слов.
— Ты права. Я слишком сильно тебя люблю. Но, честно говоря, не думал, что придется так долго заботиться о тебе. Думал, самое большее — несколько лет. А потом считал, что каждый год будет последним. Но через десять лет стал всерьез учить тебя способам самозащиты. Я все еще думал, что ты скоро уедешь. Но больше не стал рисковать. Меня встревожило сообщение о том, что твой отец считает тебя мертвой. Хотел послать ему еще одно письмо, заверить, что ты жива и здорова, но не был уверен, что оно до него дойдет. Поэтому стал еще осторожнее и нанял того, кто не знал меня, не видел моего лица, не мог никоим образом разыскать, но умел разнюхать именно то, что мне необходимо.
— И он разнюхал?
Поппи кивнул:
— Король устроил похороны с пустым гробом. И все знали, что в гробу никого нет. Пустая формальность, чтобы стереть память о тебе.
— Но это... просто мороз по коже.
— Заявление было совершенно недвусмысленным: король потерял всякую надежду на твое появление. Но расследование по-прежнему велось, причем энергично, так, словно ты пропала только вчера. Потеряв надежду, твой отец возжаждал мести. Вполне понятно, но немного поздно, не находишь? Но мне сказали, что розыски вдохновителя предполагаемого убийства до сих пор ведутся.
— Ты мог бы отвезти меня назад! Позволить отцу защитить меня! И это нужно было сделать, пока я была ребенком, до того...
— Он не уберег меня от тебя, Алана, — резко перебил Поппи. — До тебя было слишком легко добраться. Я не собирался рисковать твоей жизнью, которую ценю намного дороже собственной.
В голосе звучали нотки обиды, и Алана призадумалась. Он казался таким искренним, и все же как она могла ему поверить? Заговоры, убийцы, похищенные младенцы... если все это правда, неужели он не понимал, что слишком долго ждал, чтобы рассказать ей? Она взрослая девушка. И это ее дом, а не какая-то чужеземная страна, не имеющая для нее значения. Ей неинтересно знать своего родного отца, которого Поппи осуждает за бездействие и неспособность защитить родную дочь.
— Почему ты ждал так долго, чтобы сказать мне все это? — взвилась Алана.
— Не мог объяснить раньше. Не хотел, чтобы ты росла, зная о своем истинном происхождении и считая, будто настолько высокородна, что тебе нечему учиться у других. Я бы и сейчас промолчал, если бы не...
— Высокородна? Кто же я?
— Я уже сказал. Стиндал.
— Это имя ничего для меня не значит, — раздраженно бросила она. — Нельзя ли подробнее?
Он укоризненно покачал головой:
— Знаешь. Тебя этому учили. Твой отец — Фредерик Стиндал, правящий монарх Лубинии.
После всех потрясений, свалившихся на нее, эти слова были бальзамом на душу, потому что доказывали нереальность происходящего. Она даже рассмеялась: