– Потерять меня? – предположила она, когда он внезапно замолчал. – Этого не случится. Но мне очень жаль, что мы раньше не касались этого вопроса. У меня такое чувство, словно нам предстоит принять важное решение, причем именно сегодня.
Она хихикнула, испытывая облегчение, но лишь на мгновение. Паппи снова нахмурился. И тут Алана осознала два момента, которые до этого ускользали от ее внимания. Он сказал, что она могла бы продолжать преподавание, а не может продолжать. А она просто проявила самонадеянность, хотя дядя учил ее никогда так не поступать. Очевидно, он не стал сразу рассеивать ее заблуждение по той простой причине, что оттягивал время, прежде чем сообщить ей нечто важное. Свое собственное решение.
Неуверенно, надеясь, что он ее разубедит, она спросила:
– Но все это может подождать, верно?
– Нет.
– Почему нет?
– Я всегда знал, что настанет день, когда мне придется сказать тебе правду. Однако я полагал, что у меня будет больше времени, несколько лет, по крайней мере. Я думал, ты просто выйдешь в свет и будешь развлекаться с подругами, не помышляя о браке. Ты так усердно занималась обучением, и я хотел, чтобы наградой тебе были развлечения и свобода. Я считал, что ты заслужила это. Но я пошел на большой риск, допустив это.
– Какой может быть риск в развлечениях? Они же просто…
– Нет, риск есть и заключается он в том, что, несмотря на мои заверения, что тебе пока еще рано думать о замужестве, какой-нибудь молодой человек может запросто вскружить тебе голову на одном из многочисленных балов. Это поставило бы меня в затруднительное положение, поскольку твой брак слишком важен, чтобы без толку прозябать здесь.
– Здесь? Но ты ведь любишь Англию! Ты растил меня англичанкой. Я всю свою жизнь провела здесь, так где же еще мне выходить замуж? – Она осеклась и охнула: – Не в Лубинии же?
С его стороны возражений не последовало, и это потрясло ее настолько, что она не преминула напомнить:
– Когда я спрашивала тебя о нашей родине, ты уверял, что это отсталая страна с чуть ли не средневековыми обычаями и что нам повезло сбежать оттуда. Ты учил меня никогда никому не рассказывать, откуда мы родом, а говорить, что мы приехали из Австрии, например, так как люди будут смотреть на нас свысока, если узнают, что мы лубинийцы. И я никому не открывала правду, потому что даже тот преподаватель, который рассказывал мне о Лубинии, полностью подтверждал твои слова. Он заверял меня, что это отсталая страна, дальнейшее развитие которой невозможно из-за ее изоляции. Не станешь же ты настаивать на том, чтобы я вышла замуж там, – закончила Алана презрительно.
Паппи покачал головой, но она сразу поняла, что это лишь потому, что он разочарован высказанным ею пренебрежением.
– Это весьма маловероятно, но не нам решать… – Он умолк и взмахнул рукой, словно отмахиваясь от высказанного ею предположения. – Ты меня удивляешь. Неужели твое отношение к родине могло сложиться из-за нескольких пустых фраз?
– Это нечестно! Ты сам не хотел, чтобы я считала ее своей страной. Как же еще я могла относиться к ней?
– На то была причина, правда, не та, которую я тебе называл. Но я рассчитывал, что в будущем у тебя сформируется собственное мнение, когда ты узнаешь больше фактов, когда прочитаешь о красоте этой страны и ее культуре, которые с лихвой покрывают некоторые недостатки. Очевидно, я ошибся, не привив тебе некоторую гордость к родине, которой, право, стоит гордиться.
– Наверное… я погорячилась, – пробормотала она, смутившись.
Он улыбнулся ей с легкой укоризной.
– Да, по поводу того, что пока не является предметом обсуждения. Тебе нет необходимости думать о замужестве, которое еще даже на горизонте не маячит. Я упомянул о нем только потому, что предполагал заранее поговорить на эту тему. Но недавно произошло нечто такое, что требует немедленного обсуждения.
Ей не хотелось слушать дальше, поскольку она вдруг инстинктивно поняла, что заставило его изменить решение – ему сообщили, что он умирает. Выходя на улицу, дядя никогда не одевался достаточно тепло, а выходил он весьма часто – в приют, в винную лавку, которой владел; а раз в неделю, в жару или в холод, непременно брал одного из сирот на особую прогулку. О боже, что за болезнь он подхватил, которая теперь его убивает? Он не выглядит изнуренным, но…