— Ваша подруга явна более важна для вас, мистер Малфой, — заговорил декан Гриффиндора, — чем могло показаться вначале. Грин-де-Вальду нужна лояльность берегини, чтобы достичь своей цели. Мисс Борман идеально подходит для него. Так что… — старый волшебник развел руками, — Мистер Реддл, перестаньте прожигать меня взглядом!
— Какой план у вашего старого друга, профессор Дамблдор?
— Том, — снисходительно глянул преподаватель на своего нелюбимого студента, — Еще пару лет назад Геллерт Грин-де-Вальд кричал об этом на каждом участке мира!
***
Её глаза чернее неба зимою,
А руки тонки, словно ласточки крылья,
И голос звонкий как стекло ледяное,
Она идет и не касается пыли.
Холодные тонкие пальцы буквально впились в мои плечи, не давая мне возможности упасть после перемещения.
— Мутит? — раздался вопрос над моей головой.
Я лишь что-то промычала. Голова кружилась так, что лишние телодвижения казались смертоносными.
— Какой я изверг! Даже позавтракать тебе не дал! — воскликнул Грин-де-Вальд, и через мгновение я почувствовала трансгрессию.
— Сволочь, — вынесла вердикт я, опускаясь на пол. Когда моя голова коснулась прохладного камня, головокружение стало отпускать, — только тронь меня сейчас, — предупредила я мага.
Прикрыв глаза я наслаждалась тишиной, глубоко и часто дыша. Что делать еще я не знала.
— Если тебе стало лучше, — вновь заговорил седовласый волшебник, — предлагаю поесть и поговорить.
— Отравить хочешь? — чуть приоткрыла я глаза.
— Ну, что ты! Это не к чему, — мне помогли подняться.
Мы находились в столовой, где стены и пол были сделаны из крупного серого камня. Длинный обеденный стол с золотой огранкой стоял посередине помещения, прямо напротив камина.
— Ешь, — приказали мне. И снова мое тело ожило своей жизнью.
Чертов Империо!
Механическими движениями я стала поглощать еду, даже не чувствуя вкуса. Отсутствие каких-либо эмоций меня не удивляет, я ведь прекрасно выплеснула сверх меры вчера.
— Что ты хочешь от меня? — заговорила я, когда с меня сняли заклятие.
— Поддержку и лояльность, конечно же! — всплеснул руками сидящий напротив меня улыбчивый мужчина.
— Ты убил моих родителей, дядю. Я вынужденна была покинуть свой дом в десять лет! Сейчас мне четырнадцать, если что, — язвительно подметила я, сжимая столовый ножик в кулаке, — Ты похитил меня, и уже второй раз накладываешь непростительное. Так что какую лояльность ты хочешь от меня, а?
Губы Грин-де-Вальда сложились в тонкую полоску, а ледяные глаза очень внимательно следили за мной. Буквально через мгновение стол разделявший нас исчез, а мужчина оказался рядом.
— Это была война, девочка.
— Которую начал Ты! — крикнула я, смотря прям в безжалостно сумасшедшие глаза Геллерта.
Я кричала, угрожала и молила о том, чтобы меня вернули домой. Так продолжалось пару дней, пока я не осознала всю бесполезность своих действий. Как и то, что мне не удастся сбежать. Грин-де-Вальд всегда был рядом, разве только спал в другой комнате. Других живых существ я не видела, даже домовиков, что накрывали на стол и готовили горячую ванну. Еще два дня я не проронила ни слово, потом не вытерпела и сама заговорила со своим похитителем.
— Это твое? — улыбнулся маг, протягивая мне палочку.
— Что это за добрый жест доверия? — прищурилась я, на что мне только пожали плечами.
Мы оба знали, что убить или наложить темное заклинание я не смогла бы.
Какого же было мое удивление, когда еще через неделю пришло осознание —
ненависти к Грин-де-Вальду больше не было.
***
— Сны. Они стали преследовать меня каждую ночь, как она пропала., — писал Том Реддл в дневник, тот самый подарок от его светлой Моники Борман.
Она глядит на меня,
И взгляд как солнце горит,
Она кричит «Убегай!»
Я ей шепчу «Погоди…»
— Постой! — кричит темный молодой волшебник, подрываясь с мягкой подушки.
Разгоняя последние отголоски царства Морфея, наследник Слизерина вновь накидывает мантию на плечи, исчезая с территории Малфой-мэнор.
Последние дни лета, словно чувствуя состояние целой души Темного Лорда, были пасмурными и дождливыми.
— Том! — окрик Долохова достиг Волан-де-Морта возле выхода из антитрансгрессионного барьера, — мы нашли зацепку! Одна из сподвижниц Грин-де-Вальда — Винда Розье.
Синие глаза Реддла потемнели. Антонио успел заметить, как Том сильнее сжал палочку и через мгновение исчез.
Тучи сгущались над поместьем Малфоев. Ветер стих, что обычно бывает перед бурей.
— Будто дементоры летают в округе, — буркнул себе под нос Долохов, входя в библиотеку к другу.
— Ты сам-то заметил, что стал больше разговаривать на русском? — поднял взгляд от книги Абраксас. Брюнет лишь махнул рукой и двинулся в глубь книжных стеллажей.
Рядом с Малфоем на жердочке восседал черный ворон Моники. Хотя с постоянными исчезновениями мисс Борман, птица давно перешла в службу к её светловолосому ответственному другу.
— Абрраша! — каркая, произнесла единственное выученное слово черная птица.
— Мы найдём её, Деймон, — ухмыльнувшись проговорил маг, вспоминая, как дал имя ворону в честь когтевранца Стюарта, чтобы позлить Реддла.
И дни летят — серой пеленой,
Жизнь пуста — без нее одной,
Жизнь гниет, как в глухом плену,
Тень чужая крадется по сну…
— Скажи мне, Себастьян, скажи мне, где твоя сестра! — шипел Темный Лорд, наблюдая, как его первый из «клеймированых» Вальпургиевых рыцарей корчится от боли на каменном полу.
— В Германии, мой Лорд, — прохрипел Розье и отключился.
Я мчался бешено по мерзлой дороге:
Шварцкольм уж близко, свечи в Кирхе сверкают.
Но снова мельница, стою на пороге,
В моей душе надежда в миг умирает.
Восточная Германия в 1943 уже не была столь величественной. Война настолько изуродовала мир магглов, что Реддлу было противно и жалко этих людей.
Города были пустынные, неживые. Улицы и стены полуразрушенных домов так давно не слышали смеха, что Том, глядя на всё это, понял цену войны и бесценность жизни.
— Меня ищешь, мальчик? — женский голос раздался за спиной английского волшебника.
Перед Реддлом предстала красивая и уверенная в себе волшебница. Наглая улыбка светилась на смуглом лице, а миндалевидные карие глаза были хищно сощурены.
— Винда Розье, — не менее уверенно улыбнулся слизеринец, попутно узнавая легилименцией всю доступную информацию, имеющуюся в этой симпатичной голове с темно-каштановыми кудрями.
***
— Ради общего блага, — гласила надпись на гербе, где был также рисунок разделенного пополам треугольника и круга внутри, — Дары Смерти, — прошептала я, проводя пальцами по знакомому символу.
Грин-де-Вальд сидел в кресле достаточно далеко от меня, но даже через расстояние я чувствовала внимательный взгляд.
— Завтра первое сентября, — я повернулась к Геллерту, подняв бровь в знак вопроса, — Ты возвращаешься в Хогвартс.
Этим же вечером, впервые за две недели моего прибывание, нашу компанию разбавила волшебница.
— Винда Розье, — кивнула мне ведьма и повернулась к седовласому мужчине, — Геллерт, я рада, что вы приняли такое мудрое решение.
Грин-де-Вальд резко схватил меня за руку, не давая дернуться.
— Начинай, — приказал мужчина своей соратнице.
— Обещаешь ли ты, Моника Борман, помочь Геллерту Грин-де-Вальду проникнуть в Школу Чародейства и Волшебства Хогвартс?
Наши руки обвела огненная веревка.
— Обещаю.
Веревка исчезла, как и мисс Розье.
— Почему ты потребовал только это?
— А смысл требовать что-то ещё, что пойдет против твоей воли? Вы, Берегини, очень капризные существа, да и магия у вас такая же. Любое воздействие против вашей воли воспринимаете, как какое-то насилие! — всплеснул руками темный маг, — Предсказывая вопрос, а зачем мне в твою школу, отвечаю: хочу увидеться со старым… другом.