Незваные гости
Лина с Башмачковым опасливо шагнули за калитку. Дверца со стуком захлопнулась, ключ повернулся в замке, и тут Лине вдруг сделалось страшно.
– «Поручик Голицын, а, может, вернемся?» – пропела она дрожащим голоском. – Похоже, от сидения взаперти у меня развилась боязнь открытого пространства, по-научному «агорафобия».
– Ну уж нет, – возмутился Башмачков. – Я так мечтал вырваться на волю! Обратно в мышеловку не полезу, даже если ты пообещаешь мне все бонусы мадам Ильинской. Давай, шевелись, Линок, времени совсем мало.
Лина молча шагнула на тропинку, ведущую к шоссе, и тут же наступила в лужу.
– Послушай, Башмачков, ни черта же не видно! – сказала она шепотом.
На них и впрямь обрушилась такая непроглядная тьма, словно на головы накинули черный бархатный плащ. Завывание осеннего ветра и шорох деревьев в лесу заставили Лину вздрогнуть и прижаться к другу.
– В чем дело, Линок? Ты же любишь родную природу? – усмехнулся Башмачков. – Лесные запахи. аромат поздних цветов, мокрые осенние листья… Гуляй, спокойно и наслаждайся волей, пока мы в нашу лит. тюрягу не вернулись.
– Даааа, скажешь тоже – наслаждайся… – вздохнула Лина. – Зря ругают Сергея Семеныча за московскую иллюминацию. В столице хотя бы ноги по ночам не переломаешь.
– Признаю, Линок, подмосковный губер дал маху! Почему-то не установил он для тебя в лесу световую инсталляцию, – не унимался Башмачков. – Сверкающая арка у ворот пансионата или потолок из разноцветных лампочек в лесу тебе сейчас не помешали бы.
Башмачков протянул Лине руку, и она почувствовала, как тепло его огромной лапищи согревает душу, а в сердце, словно в стакане горячего чая, стремительно растворяются страх и неуверенность.
Быстрым шагом беглецы двинули в сторону Дуделкино.
– Ты точно знаешь, куда идти? – засомневалась Лина.
– А то! По внутреннему навигатору! -успокоил ее Башмачков. – Не в первый раз, старушка! Видишь кладбище справа? Значит, уже недалеко.
– Вот про кладбище – это ты зря сейчас сказал. И без него страшно! – поежилась Лина.
– Наоборот, души умерших писателей нам помогут. Кстати, ты знаешь, почему они на нашей стороне?
– Потому что мы с тобой пишем всякую чушь, а классикам обидно, что потомки «не тянут», и они стараются «подтянуть» нас.
– Похвальная самокритика, но суть не в этом. Дело в том, что мы с тобой хотим узнать истинную причину, по которой в этом миленьком месте погибают писатели, их духовные братья и сестры. Я верю, что души усопших сочинителей помогут нам добраться до истины – из солидарности. Я не раз слышал такую легенду: в местах, где жили и умерли великие люди, остается невидимый купол из отпечатков их мыслей и чувств. Самый большой купол, по мнению мистиков, накрывает Санкт-Петербург. Над Дуделкино, я думаю, купол поменьше, но он все равно существует! Думаешь, почему я люблю сюда ездить? Буквально кожей ощущаю присутствие рядом с собой душ умерших писателей и поэтов. Брожу здесь, а они наперебой подсказывают мне темы и идеи будущих сочинений.
– Никогда не замечала, что ты склонен к мистике, – удивилась Лина.
– Не в этом дело. Просто наш план настолько безнадежен, что помочь может только чудо. Ты, кстати сказать, уверена, что Иветта Александровна Коромыслова до сих пор живет на улице Короленко?
– Конечно, нет, – Лина сказала это очень тихо. Только сейчас она поняла, в какое безнадежное дело они вляпались, и продолжала: – Даже если она там живет, маловероятно, что дама захочет вечером пустить в дом незнакомых людей и, тем более, начнет откровенничать с ними. Что-то мне подсказывает: она весьма преклонного возраста, а старушки всегда очень подозрительны.
– Не факт, – сказал Башмачков. – Пожилые мужчины очень даже легкомысленны, то и дело пристают к молодым девушкам. Впрочем, все зависит от кошелька и известности. Почти невозможно встретить пожилого слесаря с молоденькой женой, которая годится ему во внучки, зато старого писателя с юной красоткой-супругой – запросто. Впрочем, скоро все сами узнаем про Иветту Александровну. Взгляни вон туда – дом Коромысловых уже за поворотом.
Лина увидела зеленый домик за высоким забором и почувствовала, как сердце ухнуло куда-то в желудок. Она так сжала пальцы Башмачкова, что тот ойкнул и проворчал:
– Эй, хладнокровнее, леди-детектив! Возьми себя в руки. Помни, что в загородном доме главное – найти общий язык с собакой, чтобы завтра не явиться на семинар Ильинской в разодранных джинсах.
– Ой, а у тебя не агорафобия, а кинофобия – боязнь собак! Ладно, не трусь, я с тобой! Никто тебя не съест!