К счастью, на Стасе Лукошко череда смертей закончилась. Я, Валерий Башмачков, и Ангелина Томашевская избежали гибели буквально чудом. «Засланный казачок» Волкова разнюхал, что мы пытаемся докопаться до истины, и решил расправиться с не в меру любознательными писаками чужими руками. Должен признаться вам, дорогие коллеги: вчера нас похитили и пытались убить. Мы с Линой с трудом вырвались из лап бандитов и не уехали в Москву только потому, что решили донести до вас эту печальную историю. Предупреждаю господ Волкова и Ильинскую: в столичной прокуратуре уже в курсе того, что творится в стенах «Вдохновения». Скоро сюда прибудут следователи из Москвы и разберутся, как и от чего погибли наши товарищи. Господа писатели, я настоятельно призываю вас отказаться от написания биографии Кармашова и от литературной премии Станиславы Ильинской, потому что она полита кровью. Итак, кто «за»?
Башмачков и Лина были единственными, кто подняли руки. Зал ошарашенно молчал.
Первым опомнился Волчок:
– Ха-ха-ха! – отличная шутка! – сказал он без улыбки и несколько раз громко хлопнул в ладоши. В абсолютной тишине эти хлопки прозвучали зловеще, как удары хлыста.
– Признаюсь, коллеги, вы переплюнули наших писателей-фантастов! – Ильинская улыбнулась одними губами и стала еще бледней. Лина уловила еле слышный звон браслетов. Это дрожали ее руки.
– Друзья, довольно шуток! – из дальнего угла вновь вышел на авансцену Аркадий Цветков. Он катал в руке стеклянные шарики, видимо, чтобы успокоиться. – Предлагаю приступить к награждению победителей, а наших господ фантастов попрошу занять места в зале.
Станислава Сергеевна подошла и встала рядом с Цветковым. Тут же к ним присоединился Волков. Они стояли плечом к плечу, как зондеркоманда, готовая убивать всех подряд ради своих сомнительных целей и больших барышей.
Лина и Башмачков поняли: пауза слишком затянулась. Они спустились в зал и вновь уселись в последнем ряду.
– Вся шайка на сцене, – прошептал Лине на ухо Башмачков, – можно брать голыми руками. Жаль, что Коляна не позвали.
Лина ничего не ответила. Ее рука, которую сжимал Башмачков, была холодна, как лед.
Новый жанр поэтессы
Со стороны второй брак Марии Кармашовой выглядел вполне пристойно. Редакторши и дамы из отдела маркетинга втайне завидовали Маше. Еще бы! Ни за что, ни про что ей достался молодой и красивый муж, к тому же, судя по всему, не бедный. Мария, прежде жившая весьма скромно, ведь на зарплату рядового редактора не разгуляешься, внезапно принялась путешествовать по миру. Она активно изучала земной шарик, словно пыталась наверстать впечатления, упущенные за годы небогатой жизни. Пару раз в году улетала на средиземноморские курорты, побывала на далеких тропических островах, объездила всю Европу, отдыхала в Египте и Тунисе.
– Надо до пенсии посетить как можно больше стран, – назидательно говорила она коллегам, и те завистливо вздыхали.
– И чего он в ней нашел? – судачили по коридорам издательские дамы. – Немолодая тетка, маленького росточка, глазки и ушки какие-то мышиные. Ну да, поэтесса, мужчин это интригует. Однако особой известности как не было, так и нет. Популярность на уровне районных библиотек. Таких поэтесс в нашей стране – легион. Похоже, без колдовства тут не обошлось…
Литературным сплетницам было невдомек, что Марию и ее молодого мужа связывает нечто большее, чем секс и супружеские отношения. Кармини назвала это «Проект «Питон меняет кожу».
Идея будущего супруга взять ее фамилию Маше сразу понравилась.
– А что, – сказала она Волкову, когда тот озвучил свое предложение, – прикольно! У поэтов и писателей псевдонимы не редкость. Почему бы и тебе не взять второе имя. Вот я – Мария Кармини. А ты вполне можешь стать Иваном Кармашовым.
То, что в реальности они так и не стали любовниками, Марию вполне устраивало. Волков-Кармашов жил своей жизнью, она – своей, но ни он, ни она не отказывали друг другу в помощи и поддержке. Владиславу на том этапе жизни Мария была так же необходима, как и он ей. Их союз был по-своему гармоничен. Волчок чувствовал, что по образованию и воспитанию не дотягивает до тех высот, на которые замахнулся. Известная, хоть и в узких кругах, жена-поэтесса повышала его статус, просвещала и направляла. Схватывал он быстро, и постепенно впитал в себя все модные в богемных кругах словечки, мог судить о книгах, которые не читал, и о фильмах. которые не смотрел. В общем, в их случае Пигмалионом была Мария, искусно лепившая из мужа светского персонажа.