— Чем ты держишься за Калейну? — спросила она тихо. Нила услышала, и её окровавленное лицо исказила однобокая ухмылка. Она не спешила отвечать, но взмахнула рукой — и ноги Веоры оплели колючие лозы, поползли вверх, обнимая бёдра и норовя захватить руки.
Сария закричала. Пространственный щит разбился, отбрасывая Сорея назад, впечатывая в стену Звёздной башни. Кинувшуюся к нему Маол поглотило зелёное пламя, и она упала на холодные камни без движения. Веора яростно забилась, пытаясь бороться с лозами, но она проигрывала, снова и снова проигрывала хитрости и силе Нилы.
— Я держусь за её любовь, — Нила прижалась к её спине, прошептала в шею, прогоняя по телу ледяные мурашки, — к тебе. — Веора не заметила, когда она оказалась так близко. — Иди ко мне, Ве-ра.
Снова. Ничего не менялось, пройди год или десять, разделяй их сотни лиг или один выдох. Одно касание — и Веора больше не мистрис и не умудрённая жизнью женщина, а глупая девчонка, ослеплённая первым чувством и сладким ароматом цветов. Она запрокинула голову, чувствуя, как горячая ладонь, обжигая ткань мантии, скользит по плечам и рукаву, обхватывает кольцом бугрящийся рубец Обещания. Знакомая боль отрезвила её, заставила отшатнуться и прижать ноющую руку к груди. Она поняла: Лунная Охотница всё видит и продолжает её наказывать.
Веора обернулась. За её спиной никого не было. Ведь Нила, увлечённая своей охотой, наступала на Сарию и Сорея, и вокруг неё полыхало зелёное пламя, и Луна смотрела на это с небес, круглая и серебряная, улыбалась. Колючие лозы осыпались к ногам Веоры ледяными осколками. Нила играла с ней: тогда, сейчас, смертью, жизнью, даже своей любовью. Веора знала это и раньше, конечно знала, но понять было куда проще, чем принять. Принять оказалось сложнее, чем выморозить собственное нутро, лишь бы ничего не чувствовать, чем заточить в ледяную темницу картины памяти и хрупкие цветы эмоций.
Хватит. Веора равнодушно смотрела, как Сарию пытается окутать зелёное пламя, как вспыхивает между ней и огнём искажённое пространство, и крутила в голове одно и то же слово: «хватит-хватит-хватит». Башня её терпения рухнула.
Лёд растекался по светлой брусчатке, поглощая всё больше и больше пространства. Его тихое потрескивание привлекло внимание Нилы. Она обернулась, и Веора поймала её взгляд. И не сдержала злой ухмылки. Остановить Нилу она не сможет, нет: на это не хватит ни сил, ни навыков, но задержать способна. Огонь и лёд схлестнулись, переплелись, как две ядовитые кобры, и отступили. Площадь заволокло туманом. Веора прикусила губу и прищурилась, чувствуя, как холодные капли воды оседают на её коже и превращаются в ледяные доспехи.
— Она должна умереть, Ве-р-ра, — зарычала Нила, в зелёных глазах цвела фанатичная уверенность в истине этих слов. Веора дёрнула головой. В её ушах нарастал грохочущий гул, предупреждая: правда. Но не истина, нет, истина снова пряталась под наслоениями чужих фантазий о ней. Кому, как не Зимней жрице, стряхнуть наносное? — Её душа станет даром моей богине!
— Не станет. Ты ошибаешься. Она ошибается.
— Она никогда не ошибается! — взвилась Нила. — Не смей сомневаться во мне и моей богине!
Веора ответила порцией льда в лицо. Нила никогда её не слышала, всегда только говорила и наставляла, и раньше ей казалось это нормальным. Потом — досадным, но неважным. А теперь разозлило до крайности. Две стихии вновь столкнулись, и каждая пыталась подавить другую. Веора понимала, что её лёд не продержится долго: его питали вера и спокойное знание, но сейчас она не обладала ни вторым, ни первым. Её гнали вперёд злость и смутное предчувствие: сейчас, ещё секунда — и вмешается третья сила, которая сможет поставить Нилу на место. Сейчас, ещё мгновение, ещё… Объятая огнём лоза стегнула грудь, отбрасывая назад, раскалывая лёд доспехов и вышибая из лёгких воздух. В глазах потемнело. Веора с хрипом вдохнула. Тело пронзила жгучая боль. За грохочущим гулом в ушах она не слышала ничего, и потому горячее прикосновение, опалившее щёку, заставило её вздрогнуть и в панике распахнуть глаза. Над ней склонилась Нила, — Найна? — и вместо зелёного огня в её глазах Веора увидела сожаление и боль. Она куксилась, как испуганный ребёнок, и шептала:
— Что вы… Что я?.. Мистрис Инор, как вы? Почему вы… — Грязное лицо исказила злость. — Никогда меня не слушаешь!
Она сжала подбородок Веоры, заставив ту подавиться вдохом, и оттолкнула. Рядом, выбив из камня стены искры, просвистело боевое заклинание. Нила поспешно отступила, и огненные лозы последовали за ней. Веора увидела Сарию, потрёпанную битвой: рубашка грязна и подпалена, шнуровка жилета порвана, волосы всклочены, на щеке — свежая царапина.
— Ты могла убить меня декаду назад, — процедила Сария, и на её пальцах заплясали белые молнии, — так к чему это представление? — За её спиной стоял Сорей, а рядом с ним, опираясь на его плечо, — обожжённая, но живая Минами. Веора прикрыла глаза и прерывисто выдохнула: живы.
— Не могла, — Нила почти прорычала это, но в её тоне Веора услышала растерянность, — всё должно быть правильно. Твой проклятый род прервётся здесь и сейчас, и…
— Не прервётся! — выкрикнул Сорей, и Веора с досадой подумала, что он понял Нилу слишком буквально, а она явно имела в виду…
— …ты вернёшь то, что принадлежит моей богине, мерзкая притворщица!
…что-то другое. Род, всё связано с родом и его историей, а раз так, то мистрис Инор точно знала ответ, просто забыла, возможно, не придавала значения чему-то важному. Призрачный Меч и Цветочная Дева появились в одно время, это не древние рода, они не обладают большими средствами или численностью, но королевский род питает к ним странную слабость. Слабость… В этом дело? В месте у престола? Мелко, Элониль и так была ближе к нему, чем кто-либо.
— Я не знаю, о чём ты говоришь, — Сария была спокойна, и это вселяло веру в благоприятный исход. Слабую, но всё же.
Нет, дело не в королевской семье и не во влиянии, иначе Нила бы не говорила о своей богине. То, что принадлежит Охотнице, находится у Сарии. Какой же бред, брать вещи Лунной могли только самоубийцы — мстительней богини было не найти!
— Знаешь, — Нилу трясло, и огненные лозы хаотично свивались вокруг неё. — В дневнике основательницы всё написано. Как твоя жалкая бабка обманула обеих богинь!
Верно. Оба рода основали те, кто вернулся из Ниндара и пожелал остаться в Аэнавилле. «Герои», как их называли тогда. Те, кто остановил Полнолунный культ, не позволив ему расползтись по миру как плесень. Те, кто стал враждовать, едва отзвучали слова присяги. Никто не знал, что они не поделили: на все вопросы ответом было молчание.
— Стражница спасла ей жизнь, и не тебе спорить с её решением! — Сария метнула молнию в Нилу столь быстро, что Веора едва успела заметить. А Нила увернулась. Так просто, словно это ничего ей не стоило.
— Не мне, — она склонила голову, и огонь притих на миг, чтобы тут же вспыхнуть ярче прежнего. — Но моей богине!
Тихо вскрикнула упавшая Минами.
— И не ей, — вкрадчиво прошелестело над виском Веоры.
Всё произошло слишком быстро. Вспышка, звон, крик — и огонь погас, погружая мир в темноту.
========== 1-11. Создать бога ==========
Элониль не знала, что бывает так. В её семье никогда не было ни тёплых чувств, ни особой близости. Отец и мать, женившиеся по расчёту, друг с другом не общались. Младший брат был бестолковым и наглым. Дядя плёл сети вокруг королевского трона и потому почти не бывал дома. Элониль казалось, что так живёт каждая семья: вымораживающая вежливость, тонкий расчёт и скрытое пренебрежение.
Но Коронная академия показала ей другой мир. Мимолётные влюблённости, сплетни, короткие ссоры и бурные примирения. Эмоции. Элониль и не заметила, как влилась в это бурлящее море и стала одной из них. Ей нравилась алхимия: сочетать несочетаемое, чтобы получить что-то новое. Удивительное. Алхимия жизни, алхимия веры и чувств.
Элониль не должна была влюбляться. Не должна была смотреть с ненавистью на полную луну и раздирать ногтями кожу на запястье. Не должна была виться, как ядовитый плющ, вокруг всезнайки Веоры Инор. Не должна была толкать её к алтарю.