— Да мистрис Инор, будь она неладна. Опять контрольную устроит на днях, помяни моё слово. Змея болотная.
Историю Минами не любила, и тем страннее выглядел её выбор факультатива в глазах Ли Чин. Та, прибывшая из-за Чёрного моря, на самом деле, не понимала многого в устройстве западных королевств и часто выставляла себя дикаркой перед «просвещёнными гражданами». Кем при этом выставляли они себя перед ней, Ли Чин, в силу воспитания, не говорила.
— Она всего лишь выполняет свою работу, — возразила Ли Чин. Несправедливые упрёки она не любила ещё больше, чем обидные прозвища.
Минами подавилась засахаренным фруктом от возмущения.
— Плохо она её выполняет! Бубнит себе что-то под нос, на вопросы не отвечает, а потом на контрольных режет без ножа.
Минами говорила горячо и убеждённо, неловко размахивала рукой с зажатой в пальцах сладкой палочкой, и в голову Ли Чин закрадывались нехорошие мысли.
— Это зелье, — она кивнула на пустую бутылку, поставленную к паре «собратьев», — алкоголь?
Минами расплылась в широкой улыбке, настолько довольной, что Ли Чин поняла её без слов. И возмутилась:
— Нами, как ты могла! Завтра же учебный день!
Та расхохоталась, запрокидывая голову, и её светлые волосы в свете догорающего дня показались Ли Чин чистым золотом. Она отвела взгляд. Все вынесенные под навес столики были заняты милующимися парочками и небольшими компаниями. Не было ни одного одиночки. Юркая официантка легко балансировала между стоящими почти впритык стульями и столами, успевала отвечать на шуточки и записывать заказы. Как отмечала наблюдательная Ли Чин — ни одного не перепутала.
— Спокойно, Ли, не в первый же раз, — Минами отсалютовала подруге бутылкой. — Мне нужно развеяться. А ты что не пьёшь?
— Что-то не хочется, — Ли Чин хмурилась, думая, какая всё же Нами беспутная и легкомысленная. Странно думать о том, что однажды она станет целителем.
***
Утром на ручке двери Ли Чин висел бумажный пакет. Ярко-жёлтый и сильно пахнущий ванилью — сложно было его не заметить. Ли Чин проверила его магией несколько раз, даже семейный артефакт достала из шкафа, но так и не нашла ничего опасного. Яркий пакет, лежащий среди идеально чистого стола, действовал на нервы и соблазнял загадкой. Любопытство считалось в её семье пороком едва ли не более страшным, чем лень, но Ли Чин уже давно смирилась со своим несовершенством. И потому открыла пакет.
Сердце. Сладкое сердце с написанной от руки прыгающей фразой, в которой с трудом можно было разобрать только слово «тебя». Ли Чин нахмурилась. Она не могла даже предположить, кому придёт в голову так шутить над ней, это же глупо и совершенно неинтересно. Лишняя трата сил и времени.
А в дверь уже стучала Минами, и вправду, судя по голосу — куда более бодрая, чем Ли Чин:
— Ли, вставай-вставай, нас ждут великие дела!
Ли Чин против воли улыбнулась, заворачивая подарок обратно в пакет и пряча его в один из ящиков стола. Потом выкинет. Не есть же его, мало ли — приворотка.
— Ты чего так долго? — Минами подпрыгивала на месте, чем-то невероятно воодушевлённая, ищуще заглядывала Ли Чин в глаза. Её белая рубашка была смята, а светлые волосы — заплетены в небрежный пучок. — Пойдём, а то на разминку опоздаем, Великий и Ужасный будет рвать и метать.
— Точно, — прыснула Ли Чин. — Мэтр Корро может.
Мэтр Корро действительно рвал и метал. Он, выходец с южных островов, был смугл и темноволос, а ещё — невыносимо, чудовищно требователен. Особенно к девушкам, которых вообще едва ли считал разумными.
— Калейна! — рявкнул мэтр на тонкую зеленоволосую студентку, и та вытянулась по струнке, мгновенно теряя всю свою раздражающую важность. — Три круга в противоположную сторону. И не жульничать. Вперёд!
— Я слышала, — прошептала Минами, пока мэтр отвлёкся на их соучеников, — что Калейна ухаживает за мистрис Инор. Представляешь? Эта фея — за той змеёй. Ха!
— Что смешного? — рявкнул мэтр Корро, глядя в их сторону страшными белыми глазами. По спине Ли Чин мурашки бегали от этого взгляда. — Два круга вместе со всеми. Вперёд!
Минами тихо простонала — не любила она физические нагрузки. И Ли Чин, которая, казалось, без них жить не могла, попыталась её утешить:
— Всего два. Легко же.
Подруга ответила ей испепеляющим взглядом.
Погода уже неделю стояла чудесная, радуя студентов теплом, сухостью и яркими красками внутреннего парка, где проходила разминка. Ли Чин бежала по утоптанной дорожке, любуясь растущими по сторонам оранжевыми репиями и жёлтыми иронами. Рядом тяжело вздыхала Минами, как всегда «умирающая» с первых шагов, и Ли Чин могла только закатывать глаза на её притворство: берегла дыхание.
Мэтр Корро рычал где-то за спиной, подгоняя отстающих и обещая все кары небесные отсутствующим, и Ли Чин тихо фыркала на это. Накажет. Конечно. Не все понимали, что мэтр из тех людей, которые много кричат да ничего не делают. Ли Чин поняла, но не собиралась ни с кем делиться этим знанием.
Её сбили с ног, уронили в цветущие кусты репий с такой силой и скоростью, что Ли Чин далеко не сразу поняла, что происходит. Она пыталась сделать вдох, но рёбра, словно сжатые невидимыми обручами, не желали давать свободу лёгким. Она не могла пошевелиться.
Минами пробралась через кусты с диким треском, который, наверное, слышно было и в кабинете ректора, упала рядом, обеспокоенно всматриваясь в лицо. Бледная, испуганная, ничего не понимающая, она водила руками над грудью Ли Чин, не решаясь ни коснуться её, чтобы попытаться исцелить, ни побежать за помощью.
— Ой-ой, прости! — Сквозь те же несчастные кусты пробралась пара рослых парней. Малефики. И как им не жарко в чёрных мантиях? Один, кудрявый, с простоватым лицом деревенского дурачка, выглядел испуганным и виноватым. Второй, тощий, как щепка, с крючковатым носом, смотрел оценивающе и едва ли о чём-то в этой жизни беспокоился: одного его перстня хватило бы, наверное, на жизни шести таких, как Ли Чин.
Кудрявый подошёл ближе, поспешно бормоча что-то себе под нос и размахивая руками. Совсем неопытный ещё, волнуется, — опытным малефикам порой хватало взгляда, чтобы их жертва замолчала навсегда. Или внезапно ожила, очищенная ото всех враждебных чар.
Ли Чин наконец-то смогла вздохнуть. Прижала руку к груди, собирая рубашку и жилет в горсть, чтобы убедиться: жива, силы ещё есть, всё хорошо. Всё хорошо.
— Из тебя вышла бы хорошая мишень, — мягко произнёс второй малефик, и Ли Чин, очарованная красотой голоса, не сразу поняла смысл его слов. — Медленная.
Ли Чин с трудом села, глядя на него со злостью и тёмным вызовом.
— Ты хочешь дуэль?
— Что ты, — тонкие губы малефика растянулись в нарочито дружелюбной улыбке, — такой дивный цветочек стоит беречь.
Ли Чин вспыхнула, сжимая в кулаках траву, и скрипнула зубами.
— Этот цветочек тебя сейчас…
— Что вы здесь собрались?! — Кусты в очередной раз затрещали, пропуская мэтра Корро, про которого все благополучно забыли. — А ну бегом марш, слабачки! Пять кругов.
Малефик одарил Ли Чин ещё одной усмешкой и спокойно прошёл мимо мэтра. Как мимо пустого места. Второй потрусил следом. А тот их словно не заметил, продолжая прожигать студенток жуткими глазами. Ли Чин посмотрела на Минами и поджала губы от обиды: та провожала малефиков влюблённым взглядом, словно знала о них что-то… что-то, чего не знала Ли Чин.
***
— А он так посмотрел на меня… И я просто!..
За обедом в столовой Минами зачем-то пересказывала Ли Чин утренние события, только поворачивала всё так, словно это к ней пробирался «сквозь грозы и терны» отважный малефик, её же назвал цветком и чуть тут же не украл, несмотря на свирепствующего мэтра поблизости. Это было настолько глупо и одновременно похоже на Минами, что Ли Чин не находила в себе злости, только бесконечную усталость.
— А мне сегодня сердце подарили, — зачем-то ляпнула она, желая хоть как-то отвлечь подругу от её фантазий, — сладкое.