— Ладно. Хорошо. — Девица зажмурилась и сглотнула, словно ей не лечение предлагали, а пытки. — Лечите.
Горд обрадовался. Он с такой нежностью коснулся её коленки, с такой осторожностью потянул бордовую от крови ткань, что Ринталь невольно отвёл взгляд. Отвратительно. Девица густо покраснела, когда к её ногам пал пока ещё не прославленный, но очень перспективный малефик. Зачем-то посмотрела на Ринталя. Испуганно, ищуще, словно именно он мог её защитить от всех бед этого мира. От Горда. От самой себя.
Ринталь почувствовал холодные ладони воздуха в своих руках и осторожно сомкнул на них пальцы. Девица расслабилась. Глупая. Прикрыла глаза, дрожа короткими ресницами, кротко улыбнулась Горду и даже расщедрилась на тихое «спасибо». Тот поднялся на ноги, неуклюже и слишком торопливо, почти столкнулся с ней носами. Очень близко.
Ринталь криво ухмыльнулся и взглядом толкнул Горда в спину. Губы этих двоих встретились. Так просто: одинаково невысокий рост, природная неуклюжесть друга и капелька магии. Ринталь поспешил уйти, пока они не рассоединились и не начали искать причину «неожиданности» во внешнем мире. Ещё щепоть магии — и его следы стёрлись с парковых дорожек. Он тихо посмеивался, представляя, как…
— Что ты себе позволяешь?!
— Я-я не знаю, как это произошло, прости, я…
Началось. Какие дети, Лунная! Какие дети…
Он покачал головой, улыбаясь, и едва разминулся с девушкой в синей мантии. Обернулся ей вслед. Огненная. Она показалась ему знакомой, и он замер, думая, где же мог её видеть. Но так и не вспомнил.
***
Широко открытые глаза. Тёмная мантия, истерзанная, тяжёлая от крови. Безвольно раскинутые руки, изъеденные ожогами. Чёрные волосы, опалённые огнём. Фамильный медальон на недвижимой груди.
Ринталь отвернулся. Мутило. Собственное воображение играло с ним злые шутки, а она и рада была этим воспользоваться. Стерва.
Он старался дышать неглубоко и часто, сжимал кулаки и жмурился до алых кругов под веками. Она смеялась, и он знал: сейчас встаёт на ноги, скидывает образ его погибшей сестры, небрежно, как плащ после прогулки. Рассматривает его, как жука.
— Я просил так не делать.
— Мой нежный мальчик, — проворковала она, хихикая. Ринталь передёрнул плечами и сложил руки на груди. Слишком похоже на Элониль. До ужаса. В её руках вспыхнуло пламя. — Это всего лишь иллюзия.
«Я знаю». Слова застревали в горле каждый раз, когда он пытался это произнести. Слова сожалений, скорби и боли. Она подпитывала его чувство вины, беспричинное, но от этого не менее жгучее. «Я знаю, что ты лжёшь». «Я знаю, кто виноват». «Я знаю, что не мог её спасти».
Пламя потухло. Он смотрел мимо неё, над плечом. Дешёвая комната гостиницы с продавленной кроватью, табуретом и тазом для умывания. Пустота; темнота, пронизанная светом полной луны; тёмная плесень, ползущая из углов. Ринталь выдохнул:
— Зачем ты звала меня, жрица?
Она замерла, щуря глаза. Опустила голову.
— Очевидно, мне нужна помощь малефика.
— Я не буду никого проклинать.
— Даже меня? — Она улыбнулась сладко-сладко, и Ринталю от этой сладости стало дурно. Он вскинул подбородок. — Брось, я знаю, что ты меня ненавидишь. Надень на меня Корону шипов.
— Ты спятила? Это же!..
— Я знаю, — в её глазах ярился лесной пожар, — знаю. И хочу. Делай.
Он уже не слышал её голоса: в его ушах, в его голове шелестел и плакал туманный лес. Ринталь поднял руки и зашептал проклятье, за которое его казнят, если поймают. Повинуясь его словам, её голову окутало иллюзорное пламя. И опало, оставив по себе вросшие в кожу лба стрелы шипов. Она открыла ярко-зелёные глаза. И захохотала.
Время замкнуло круг.
========== 1-8. Петля реальна ==========
«Смотри на меня, девочка… Смотри, не отводи взгляд…»
Сария слышала этот шёпот. Не во сне — наяву. Он ввинчивался в мысли, отравлял разум сомнениями: что если она не права? Поспешила. Ошиблась. Вытянула не ту карту. Но она так устала бежать по кругу и видеть только часть головоломки…
Тридцать седьмая попытка. Сегодня всё должно закончиться. Пока она помнит. Пока она ещё может поймать секунды за хвост и вернуть всё на круги своя.
Лунный свет заливал её комнату мертвенным светом, и тени, таящиеся в углах, отступали перед ним. Свет рисовал иной мир, искажал силуэт мебели, каплями стекал на пол, лился сквозь пальцы подобно воде.
Воде. Не огню.
«Смотри, девочка! Смотри, что ты сотворила!»
Запах трав бил в голову, опьянял, как никогда не пьянил алкоголь, и Сария закрыла глаза. Кружился. Весь мир кружился вокруг неё, играл с её сознанием в странные игры. Обманывал.
Но не она сегодня будет одурачена.
Стук в дверь. Тихий скрип петель. Шаги.
— Айри? — Детское прозвище отозвалось в душе мягким теплом. — Зачем ты меня звала?
Сария обернулась. Сорей сонно щурился и тёр слезящиеся глаза кулаком. Совсем как в детстве. Он зевнул, трогательно прикрыв рукой рот. Короткие штанины его пижамы заставили Сарию улыбнуться. Подстрелыш. Всегда был таким: неухоженным, не обласканным многочисленными тётушками, как сама Сария. Серьёзным.
Теперь её очередь быть серьёзной.
— Время пришло, — тихо сказала она. — Ты помнишь?
— Что я до..? — Он замер, нелепо приоткрыв рот, моргнул. — Да, милая. Помню. Я всё ещё не хочу тебя убивать, если ты об этом.
— Главное, чтобы ты хотел меня защитить.
— Что ты?..
— Одевайся. — Она кинула в него свою мятую мантию. — Быстрее.
Сорей машинально пощупал синюю ткань — плотная, на порядок плотнее его мантии — и нахмурился. Сария знала, что давит на него, что нужно было рассказать всё раньше, нужно было!.. Но её уста всё ещё запечатывал Лунный зов. Или нечто иное, возможно, предчувствие: он не поймёт. Не сейчас.
Она дождалась, пока Сорей наденет на себя мантию, и крепко его обняла. Стиснула твёрдые плечи до боли, до резкого выдоха, прижалась лбом ко лбу. И поспешно отстранилась, пряча глаза.
— Мы идём гулять. — Улыбнулась. — Луна сегодня очень яркая, правда?
«Не отводи взгляд!»
Сорей неуверенно улыбнулся в ответ.
***
Время перевалило за полночь. Сария дышала глубоко и медленно, смотрела на ночные цветы — белые-белые — и считала минуты. Главная площадь академии была пустынна и тиха, лишь еле слышно шелестели деревья. Звёздная башня возвышалась над городом не ведающим отдыха стражем. Сорей мялся рядом, наверняка чувствуя себя глупо в мантии, надетой на пижаму, и лёгких тапочках. Он так очевидно ничего не понимал, но, несмотря на это, готов был идти за Сарией до конца. Её самый первый и самый верный последователь.
Сария любила его, но никогда не считала равным.
За её спиной зашелестели лёгкие шаги — мистрис Инор, пунктуальная и неизменная, как заря, вышла из корпуса академии, чтобы прийти к Звёздной башне. Сария улыбнулась. Одно и то же. Одно и то же ждало её каждую ночь: страх, встреча с мистрис, усыпление, огонь.
Объятия брата.
И снова по кругу, по кругу, лёгкое чувство узнавания в каждом жесте и слове, сказанном другими. События, которые уже не вызывают удивления. Знания, известные, но словно присыпанные слоем пыли.
Петля, затянувшаяся на шее.
Сария обернулась. Мистрис Инор, растерянная и открытая, переводила взгляд с неё на брата и молчала. Она так очевидно не ожидала никого встретить в столь ранний — или поздний? — час у дверей в башню, что не смогла скрыть удивления. И это тоже было знакомо.
— Доброй ночи, мистрис, — Сария растянула губы в улыбке. Она знала, что будет дальше.
— Мири… и мире… Авир, что вы здесь делаете? — голос мистрис Инор наполнило недовольство.
— Здравствуйте, мистрис! — выпалил Сорей. Он обхватил себя руками, словно пытался закрыться от испытующего тёмного взгляда. — Что-то произошло?
Сария перевела взгляд на резные ворота академии. Створки-драконы были плотно сомкнуты, и над ними серебрилось марево охранных чар. Кажется, именно оттуда каждый раз приходила беда. Кажется, именно там беда обретала лицо, и тело, и жар, и удушающий запах гари. Но пока город был тих.