А здесь в центре, в окружении Москвы… Такие новые мощные очаги, как станции Каширская, Шатурская. Первые районные красавицы.
Он говорил, как много сделал Ленин, для того чтобы могли появиться эти первые огни технической революции. Как поддерживал Ленин проекты станций, как следил за строительством, интересуясь всеми подробностями, как выслушивал специалистов, звонил по телефону, писал записки, выступал с речами, проводил важные решения, распекал и подбадривал. Страшно важно было пустить эти первые станции — дать начальный вдох плану электрификации.
Докладчик как-то особенно вкусно произносил ГОЭЛРО, ударяя на втором слоге, что еще раз подчеркивало именно электрическую основу грандиозного плана преобразований. ГОЭЛРО — слово, конечно, широко известное и говорящее много, особенно им, молодым энергетикам. Но сейчас оно звучало для них здесь, в этих стенах рядом со столичной электростанцией, под легкий, едва уловимый гул работающих где-то поблизости генераторов, совсем по-особому. И они, вчерашние школяры, вдруг почувствовали себя практическими участниками, чуть не главными деятелями во всем том большом, головокружительно смелом, что вставало в жизни за этими шестью буквами.
— Сейчас предстоит новый шаг… — Докладчик взглянул пристально поверх очков на молодых инженеров. — Новые станции меняют всю картину. Вот здесь в центральном районе… И прежние станции в самой Москве, и под Москвой, и новые, построенные несколько подальше, но также тяготеющие к столице, — это уже целый букет! — И он выразительно растопырил пальцы. — Но пока каждая из них сама по себе. Каждая знает лишь свой околоток. Отдельные островки. А надо…
И он сказал им, что же сейчас надо. Надо собрать их вместе, соединить воедино, в систему. Инженеры сказали бы: включить на параллельную работу. Одна станция дополняет, поддерживает другую. Все работают совместно, в общий котел. Из общего котла и черпается энергия для нужд всего обширного района. Единая сеть, которая должна охватить сотни и сотни квадратных километров. Города, поселки, деревни, промышленные предприятия, железнодорожные линии, строительные площадки… Крупные и малые, близкие и самые отдаленные. Это и есть то, чего требует настоящая электрификация. То, о чем думал Ленин. Объединенная энергосистема!
Но такой системы не может быть без одного главного условия. Без согласованности в работе, без управления.
Корабль без руля! Необходим капитанский мостик, центральный пункт, который все знает, обнимает взглядом всю картину, оценивает обстановку, принимает решения и указывает курс: куда и сколько энергии направить.
— Такой пункт сейчас и создается. Центрэнерго! Он будет здесь. — Докладчик ткнул пальцем себе под ноги. — Наш первый опыт. А управление?.. Управлять придется вам, товарищи! — Стекла очков по очереди пересчитали каждого из сидящих за столом новоиспеченных инженеров. — Вы будете, так оказать, рулевые…
Григорий Мартьянов глотнул воздух и застыл, словно перед фотографом. Это на нем остановился изучающий взгляд из-за стекол, это ему были направлены последние слова:
— На вас возлагается высокая обязанность. Вам предоставляется власть, большие права!
Было как-то и весело и как-то не по себе от этих слов. «Власть», «большие права». Ого! Мартьянов посмотрел на своих товарищей. Ну, кажется, и у них сейчас карусель в голове. Правда, докладчик оговорился, что их сначала испытают, поставят помощниками при опытных инженерах на месяц-другой, а потом… Но какой же молодой человек, да еще с дипломом в кармане, не считает, что это самое «а потом…», конечно, будет принадлежать ему.
Представитель городского комитета уехал, бросив на прощание:
— О вопросах специальных вы сами поговорите…
Он спешил на другое собрание, зажигать и там. Во главе стола занял место начальник Центрэнерго. Крупный, с загорелым лицом, взлохмаченный, одетый в тесноватую, не по комплекции, тужурку с медными техническими пуговицами.
— Ну вот что, друзья хорошие! — прогудел его хрипловатый бас. — Высокая обязанность, большие права… Это все прекрасно! Но прежде всего потребуется внимание, дисциплина. Понимаете, дисциплина! — И начальник увесисто припечатал стол большой мясистой ладонью.
2
В этой комнате теперь почти беспрерывно раздавались напряженно настойчивые голоса, когда люди говорят, не видя друг друга. То вспыхнет крик, будто там, на другом конце, совсем оглохли. Это бывало, когда что-нибудь случалось.