Саюли, кажется, успела пройти все: слезы, истерики, скандалы, разбирательства, издевательства, насмешки — все, чем могли порадовать «благодарные ученики». Иногда ей даже казалось, будто она готова сдаться, но вспоминая о том, чего ей это стоило, она крепко сжимала зубы и продолжала возвращаться в Академию день за днём.
И если кто-то думал, что Саюли Борте почивает на лаврах, он жестоко заблуждался. Саюли продолжала совершенствоваться в своём предмете с не меньшей скрупулёзностью, чем во времена обучения, успев написать несколько монографий. К тому же она прилагала немало усилий, чтобы справиться с методикой преподавания, стараясь отыскать подход к зубастым и когтистым ящерам.
Она внимательно следила за собой, отмечая, какую реакцию вызывают те или иные жесты, как реагирует ученики на разные интонации и поведение учителя, отсеивая то, что вызывало бурю в стакане и закрепляя удачные мысли и находки практикой.
За десять следующих лет она решила и эту проблему, завоевав авторитет и уважение. Конечно, находились те, кого раздражало само существование профессора-драко, но с такими она вела себя особым образом и давно перестала принимать близко к сердцу жестокие слова и выходки…
Профессор Борте пролетела длинный просторный коридор, кивая коллегам и студиозам, и оказалась в гигантском гроте. Ведь Академия расположилась в пещере Тинандра именно благодаря необычному сложению скальных пород.
По центру потолка, не соприкасаясь краями и дном с другими поверхностями, висел невообразимых размеров камень. Он напоминал чем-то заострённый вниз канделябр, неправильно масштабированный для такого относительно «маленького» помещения. Будто огромный светильник для освещения обеденной залы драконов повесили в комнатке подростка-драко, размером не более пятнадцати квадратных локтей, лишая жильца возможности свободно передвигаться.
К счастью, пещера Тинандра избавляла от буквального понимания проблемы, давая учащимся и преподавателям достаточно места для манёвров.
Учительская находилась по правую сторону от входа, выше комнат отдыха для преподавателей. По левую располагалась обеденная зала для студиозов. Классы занимали само пространство странного «украшения» пещер, начиная с низу и делясь на пять секций.
Первую, самую нижнюю, занимали первокурсники, которым предстояло отучиться всего пятьдесят лет. Последнюю облюбовал пятый курс, имевший в своём распоряжении выход на небольшое плато, украшенное редкими остроконечными пиками. Все остальные располагались относительно обозначенной иерархии.
Саюли по привычке заглянула в учительскую, отыскав там половину преподавательского состава, в том числе и Алияса — эльфа, никогда не глядевшего на нее косо или свысока. Улыбнувшись ему, она заняла свой стол и сверилась с расписанием. Иногда лекции могли изменить порядок или количество, послушные воле директора Академии, который первым получал новости и вносил в расписание соответствующие изменения.
Пробежав список глазами, Саюли впервые подумала, что, пожалуй, после долгих лет удача наконец устала от неё и повернулась спиной. Первое занятие значилось у пятого курса…
Саюли тяжело и протяжно выдохнула.
— Что-нибудь случилось? — спросил Алияс. Саюли бросила на него взгляд.
— Все в порядке, — она вежливо улыбнулась, собрала вещи и подошла к локальному порталу, настроенному на перемещение преподавательского состава в любое помещение в стенах Академии, произнесла: — Пятый уровень, — и шагнула внутрь.
Классная комната, в которую переместилась Саюли, вынырнув точно позади преподавательского стола, представляла собой широкое помещение с низкими нетёсаными потолками. Кромешную тьму рассеивали привычные для пещер магические светильники. Водрузив вещи на стол, профессор скосила глаза на часы, отмерявшие время урока и отдыха.
До начала занятия оставалось не более нескольких минут и многие парты уже были заняты. Драконы болтали друг с другом, обсуждая фестиваль Весны. Из громких разговоров Саюли поняла, что двое драконов из группы обзавелись Парами и теперь принимали поздравления и задорные подначивания. Им действительно повезло — отыскать истинных так рано.
В Нагорьях было множество тех, кому давно перевалило за несколько тысяч лет, но постоянного спутника у них так и не появилось.