Прошагали вдоль «Крестовоздвиженской» церкви. Минули братский корпус и остановились у входа уже ставшей мне родной «Явленской». Я только сегодня приехал, не зная, что меня здесь ждёт, и вот уже как свой. Принял меня монастырь. И завершился крестный ход у Трапезной, где и начался. Все по очереди приложились к иконе и отправились на ночлег.
Благословив весь мир на спокойный сон, духовный патруль планеты Земля в лице братьев Свято-Успенского Жировичского монастыря закончил дневную вахту, передав свой пост ангелам, и отправился баиньки.
Я расстелил кровать, переваривая ужин и всё то, что увидел сегодня, услышал, почувствовал. Отзанавесил окошко и глядя на милую церквушку, подумал: «Как славно, что я приехал сюда, спасибо Тебе, Господи!»
Я долго не мог уснуть. Мысли, впечатления, непривычная жёсткость доски под рёбрами мешали расслабиться. И только я задремал, как в коридоре зазвенел колокольчик. Пять тридцать. Подъём. С трудом поднялся с койки, чувствуя, как ноют рёбра, и поплёлся умываться.
Утреннее служение начиналось в 6:00, на голодный желудок. Прихожан из мира было совсем мало. В основном обитатели монастыря. Моё сонное состояние развеялось лишь к концу служения, длившегося около двух часов. После молитвы мы позавтракали, и меня определили на послушание к иноку Микалаю. Чему я очень обрадовался.
Он ожидал меня у трапезной.
– Ну як, брат Андрэй, ци добра ты адпачыу?
– Замечательно! – ответил я, почёсывая ноющий бок.
– Ну тады пойдзем, трохи «пафальцуем».
Я понятия не имел, что значит «пофальцуем», но не отставал от инока ни на шаг, который хочу заметить, несмотря на свой почтенный возраст, а было ему 70, шагал спортивной уверенной походкой, подобно молодым спартанцам, спешащим к своему олимпу.
Мы вошли в огромный храм Успенского собора и поднялись по винтовой лестнице почти под самый купол и очутились на балконе для церковного хора, называемого клиросом. Довольно высоко мы находились. Между небом и землёй. Взору открылся высоченный иконостас, широкие необъятные колонны, внушительные покатые своды, большие, написанные маслом иконы на стенах, всё было необычным по виду и грандиозным. В храме кроме нас никого не было. Мы с иноком Николаем готовили духовную литературу для прихожан. Каждая брошюра виделась мне спасённой душой. Ведь, оказавшись в руках непосвящённых людей, она могла подвигнуть человека задуматься о жизни за гробом, о том, что необходимо придти к Господу, подтолкнуть его к причастию православной церкви. Из типографии приходили пачки с двумя составляющими брошюры. Я собирал их в одно целое и снова группировал в пачки, обвязывая бечёвкой. Я старался сделать побольше. С утра до вечера я «фальцевал», видя в этом великую миссию. Моя небольшая лепта в деле была честью для меня. Я достиг высоких скоростей и результатов в этой работе. Даже сейчас у меня чешутся пальцы до фальцовки.
Мой собеседник, в миру Олег Бембель, оказался человеком интереснейшим. Родился он в 1939 году в Минске в семье известных скульпторов. Окончил Белорусскую Государственную консерваторию по классу фортепиано. В 1974 г. – Аспирантуру института философии. Преподавал, был научным сотрудником Национального научного центра имени Ф. Скорины. Член Союза Белорусских писателей. С 1996 г. – живёт и трудиться во имя Божие в Свято-Успенском Жировичском монастыре. А с 1997 г. – редактор богословско-литературного художественного листка «Жировичская обитель». Автор многих книг прозы и поэзии.
– Так что привело вас в монастырь? – спросил я его, недоумевая.
– Я раней у Бога не верыу. И нават кали паверыу, хадзиу на дэманстрацыи. Бунтавау. Але ж мая родная цетка увесь час прапанавала мне пакаяцца. А я нават и некрышчоным быу. Алеж, аднойчы я пазнаёмиуся з адным маладым прыгожым бацюшкай. И ён мяне прывёу у царкву. Праз некаторы час я пакрысциуся. А потым цяжка захварэу и прыехау у манастыр памираць. Архимандрыт Митрафан паглядзеу на мяне и сказау каб я быу пры манастыры. И вось я тут ужо 12 гадочкау.
– А как же неизлечимая болезнь?
– Як бачыш, Гасподзь даравау мне яшчэ часу.
– Здорово!
– Ты кали испаведаешся, адразу адчуваць сябе па иншаму станешь. Вось убачыш.