Я понимал это. И чем больше я обдумывал это дело, тем более опасным оно мне представлялось.
- Но у меня есть план, - нетерпеливо сказала Элизабет, - вот почему я хотела, чтобы ты сюда приехал. Сегодня вечером у меня небольшой, неформальный, прием. Он должен стать встречей примирения. Там будешь ты, доктор Уинант - Хью прекрасно относится к вам обоим - и, - она запнулась, - Рэймонд.
- Нет! - воскликнул я. - Ты хочешь сказать, что он и вправду придет?
- Я была у него вчера, у нас был долгий разговор. Я ему все объяснила - о соседях, которые могут прийти к понимаю, о братской любви - все это, наверно, звучало ужасно напыщенно и назойливо, но сработало. Он сказал, что будет у нас.
У меня появилось неприятное предчувствие.
- А Хью знает об этом?
- Об ужине? Да?
- Нет, о том, что там будет Рэймонд.
- Нет, не знает.
И когда она увидела мой тяжелый взгляд, то вызывающе выпалила:
- Надо что-то делать, и я сделала это, вот и все! Но лучше так, чем просто сидеть и ждать неизвестно чего.
Пока мы сидели за столом в тот вечер, я еще как-то мог согласиться с ее словами. Хью был явно шокирован появлением Рэймонда, но потом, под влиянием косых взглядов Элизабет, в которых можно было прочитать многое, ему удалось достаточно успешно скрыть свои чувства. Он с изяществом представил гостей, поддерживал разговор и вообще с честью выполнял роль хозяина.
По иронии судьбы именно присутствие доктора Уинанта, сначала в значительной мере послужившее успеху предприятия Элизабет, потом сыграло противоположную роль. Доктор был выдающимся хирургом. Коренастый, седоволосый, он был резким в манерах и уверенным в себе человеком. Несмотря на свое положение, он радовался как школьник при встрече с Рэймондом, в другое время они бывали достаточно сдержанны в проявлениях своих чувств.
Но когда во время ужина Хью обнаружил, что почти все внимание сосредоточено на Рэймонде и очень мало уделено ему, его образ радушного хозяина стал быстро таять, а изъяны в плане Элизабет становились все более явными. Есть люди, которые находят удовольствие, играя роль львов, и есть такие, которые любят купаться в лучах чужой славы. Хью не принадлежал ни к тем, ни к другим. Кроме того, он считал доктора одним из своих ближайших друзей. А я обратил внимание, что в высшей степени самоуверенные люди наиболее ревнивы по отношению к своим друзьям. А когда на признанную дружбу посягает человек, к которому питаешь отвращение больше, чем к кому-либо на свете... Я просто представил себя на месте Хью и, наблюдая как весело и беззаботно Рэймонд разглагольствует на другом конце стола, приготовился к худшему.
Рэймонд был поглощен обсуждением средств, используемых при выполнении трюков. Он утверждал, что их бесчисленное множество. Почти все, что попадет в руки, может стать таким средством. Проволока, кусок металла, даже клочок бумаги - в разное время он использовал все.
- Но из всего этого, - сказал он с неожиданным торжеством, - есть только одно, чему я могу полностью доверить свою жизнь. Странно, но это нельзя увидеть, нельзя подержать в руках - практически для многих это даже не существует. Однако это то самое, чем я чаще всего пользовался и что никогда не подводило меня.
Доктор наклонился, его глаза горели от интереса.
- И это?..
- Это знание людей, мой друг. Или, по-другому говоря, знание человеческой натуры. Для меня это так же жизненно необходимо, как скальпель для вас.
- Правда? - спросил Хью, и его голос прозвучал так резко, что все немедленно повернулись к нему. - Вы говорите о ловкости рук как о психологии.
- Может быть, - ответил Рэймонд, и я увидел, как он оценивающе наблюдает за Хью. - Видите ли, в этом деле нет никакой тайны. Моя профессия, точнее, мое искусство - так мне больше нравится - не более чем искусство дезориентирования, и я являюсь одним из профессионалов в этой области.
- Я бы не сказал, что в искусстве исчезновения работало много артистов, - заметил доктор.
- Верно, - сказал Рэймонд, - но, как вы заметили, я говорил об искусстве дезориентирования. Артист магии исчезновения, мастер иллюзиона - вот группа, которая выступает в самой экзотической форме этого жанра. Что же касается тех, кто занимается политикой, рекламой, торговлей... - Он положил палец на нос уже знакомым жестом и подмигнул. - Боюсь, что все они сделали мое искусство своей работой.
Доктор улыбнулся.
- Поскольку вы не притянули медицину к этому, я готов сотрудничать с вами. Но я хотел бы точно знать, каким образом знание человеческой природы имеет отношение к вашей профессии.
- Суть дела в том, - начал Рэймонд, - что необходимо оценивать человека со всех сторон. И если в нем обнаруживается какая-то слабость, то можно установить ложный посыл, который будет воспринят без всяких вопросов. А поскольку ложный посыл принят на веру, все остальное уже легко. Жертва увидит только то, что захочет маг, или отдаст свой голос за того или иного политика, или купит тот или иной товар.
Он пожал плечами.
- Вот и все.
- Так ли это? - отозвался Хью. - А что получится, когда вы столкнетесь с людьми, которые окажутся достаточно умны и не проглотят ваш ложный посыл? Как тогда? Или вы действуете по принципу продажи бус дикарям?
- Это неуместное замечание, Хью, - сказал доктор. - Человек излагает свой взгляд на вещи, и нет причин делать это предметом обсуждения.
- А почему бы и нет, - ответил Хью, не сводя взгляда с Рэймонда.
Я понял, что у него возникли кое-какие идеи, и было интересно, что он собирается предпринять.
Рэймонд легким движением прикоснулся салфеткой к губам, а потом аккуратно положил ее перед собой на стол.
- Короче, вы хотите, чтобы я продемонстрировал вам свое искусство? - обратился он к Хью.
- Смотря что, - возразил Хью. - Меня не интересуют трюки с сигаретными ящиками, кроликами из шляпы или тому подобные глупости. Я хотел бы увидеть что-нибудь достойное.
- Что-нибудь достойное... - задумчиво отозвался Рэймонд. Он изучающе оглядел комнату, потом обернулся к Хью и показал на громадную дубовую дверь, закрывавшую проход в гостиную, в которой мы собирались перед ужином.
- Эта дверь не заперта?
- Нет, - ответил Хью, - она не запирается уже много лет.
- А от нее есть ключ?
Хью вытащил связку ключей и с усилием отцепил тяжелый старомодный ключ.
- Да, точно таким же мы пользуемся в столовой. Невольно он начал сам проявлять интерес.
- Хорошо. Нет, не давайте его мне. Отдайте его доктору. Я полагаю, ему вы доверяете?
- Да, - сухо ответил Хью. - Доверяю.
- Прекрасно. А теперь, доктор, пожалуйста, подойдите к двери и закройте ее.
Доктор прошествовал к двери твердой, решительной походкой, вставил ключ в замок и повернул его. Звяканье болта, вставшего на место, громко прозвучало в тишине комнаты. Доктор вернулся к столу, держа ключ в руке, но Рэймонд жестом отказался взять его.
- Вы не должны выпускать его из рук, - предупредил он. - А теперь я приближаюсь к двери, взмахиваю платком, - платок едва коснулся замочной скважины, - и... дверь открыта!
Доктор подошел к двери, взялся за ручку, с подозрением крутанул ее и потом уже с неподдельным удивлением увидел, как дверь бесшумно распахнулась.
- Да, черт возьми! - произнес он.
- Ложный посыл был проглочен легко, как устрица, - рассмеялась Элизабет.
Казалось, только Хью чувствовал себя так, как будто ему нанесли личное оскорбление.
- Хорошо, - потребовал он ответа, - как это было сделано? Как вы проделали все это?
- Я? - Рэймонд сказал это как бы с упреком и улыбнулся всем с явным удовольствием. - Вы сделали это. Я воспользовался только своим небольшим знанием человеческой натуры, чтобы помочь вам.
- Могу только частично догадываться, как это сделано, - высказал свое предположение я. - Эта дверь была выбрана заранее, и, когда доктор думал, что закрывает ее, на самом деле он открывал. Я угадал?