- Вы очень добры, Энтони...- Грудной голос Шарлотты Скурос, ее медленная речь с едва заметным иностранным акцентом очень естественно сочетались с ее усталой, извиняющейся улыбкой и тенями под глазами. - Но я никогда не устаю. Правда. Вы знаете это.
- Даже в подобной компании? - Улыбка Скуроса была широкой как никогда.- На борту у Скуроса вблизи Западных островов вместо круиза по Леванту с вашими любимчиками голубых кровей? Возьмите хотя бы Дольмана.- Он указал на сидящего рядом с ним высокого тощего типа с редкими темными волосами, с залысинами тот выглядел так, словно забыл вовремя побриться. Джон Дольман был управляющим пароходной компании Скуроса. - Эй, Джон, как вы считаете - сможете вы заменить юного виконта Хорли? Того, у которого в голове опилки, зато в банке пятнадцать миллионов?
- Боюсь, что с трудом, сэр Энтони.- Дольман держался столь же корректно, как и сам Скурос, что особенно подчеркивало дикость всего происходящего.- С большим трудом. Я привык больше работать головой и у меня нет таких денег. Кроме того, я не мастер поддерживать светскую беседу.
- Да, молодой Хорли был душой общества, не так ли? Особенно, когда меня не было поблизости, - задумчиво добавил Скурос. - Он посмотрел на меня: - Вы знали его, мистер Петерсон?
- Я слышал о нем. Я ведь не вращаюсь в этих кругах, сэр Энтони.- Я был сама учтивость.
- Хм. - Скурос насмешливо посмотрел на двух мужчин, сидящих подле меня. Один из них, весельчак с хорошей англо-саксонской фамилией Лаворски, большеглазый, громогласный, с неистощимым запасом весьма рискованных анекдотов, был, как мне сказали, бухгалтером и финансовым советником. Никогда не встречал человека менее похожего на бухгалтера и финансового советника - может быть, именно это и помогало ему преуспевать. Другой, средних лет, лысый, с лицом сфинкса, с лихо закрученными усами, которые так и просили для полноты картины шляпу-котелок, - был лорд Чернли, вынужденный, несмотря на свой титул, заниматься маклерством в Сити, чтобы сводить концы с концами.
- А как вы оцениваете этих наших добрых друзей, Шарлотта? - Еще одна широкая улыбка, адресованная жене.
- Боюсь, что не понимаю вас. - Шарлотта Скурос смотрела на мужа без улыбки.
- Ну-ну, вы все, конечно, понимаете. Я говорю о той жалкой компании, которую я собрал здесь для столь молодой и привлекательной женщины, как вы.- Он посмотрел на Ханслетта.Она ведь молодая и привлекательная женщина, не так ли, мистер Ханслетт?
- Миссис Скурос никогда не будет старой. Что касается привлекательности, то это излишне и обсуждать. Для десятков миллионов мужчин-европейцев - и для меня в том числе - миссис Скурос была самой привлекательной актрисой своего времени.
Если бы у меня в руках была шпага и я имел бы на то полномочия, я тут же произвел бы Ханслетта в рыцари, Разумеется, после того, как проткнул ею Скуроса.
- Времена рыцарства еще не прошли, - улыбнулся Скурос. Я заметил, что, кроме нас, еще двое чувствовали себя неудобно в своих креслах: Генри Бискарт, банкир с голым черепом и козлиной бородкой, и высокий грубоватый шотландец - адвокат по имени Мак-Каллэм. Да и остальным было неловко, но Скурос продолжал: Я только хотел сказать, дорогая, что Чернли и Лаворски - плохая замена той блестящей молодежи, что составляла вашу свиту. Этот нефтепромышленник из Штатов... Или Доменико - испанский граф, да еще и астроном-любитель. Тот, что обычно уводил вас на корму, чтобы показывать звезды над Эгейским морем. - Он снова посмотрел на Чернли и Лаворски. - Мне очень жаль, джентльмены, но я бы не советовал вам так поступать.
- Не помню, чтобы я позволил себе такое, - учтиво сказал Лаворски. - У Чернли и у меня есть свои принципы. Однако я что-то давно не видел юного Доменико...- Он хорошо понимал, кто платит ему жалованье, этот Лаворски, и научился высказываться к месту.
- И не увидите его в дальнейшем,- угрюмо сказал Скурос. По крайней мере на моей яхте или у меня дома. И вообще вблизи моей собственности. Я предупредил его, что узнаю цвет его благородной кастильской крови, если он снова попадется мне на глаза. Я должен извиниться, что упомянул имя этого пустозвона в вашем разговоре... Мистер Ханслетт, мистер Петерсон, ваши стаканы пусты.