- В полночь я пошлю Квинна, Жака и Крамера. В час они откроют кингстоны в проливе.
- Обаятельные друзья у вашего мужа, - пробормотал я. Она посмотрела на меня, то ли не понимая, то ли спрашивая:
- Мистер Петерсон или мистер Калверт... Я еще слышала, как Лаворски называл вас Джонсон...
- Это недоразумение, - пояснил я. - Калверт. Филип Калверт.
- Филип,- произнесла она на французский манер, и это прозвучало очень мило.- Вы останетесь в дураках, если будете продолжать разговор в таком тоне. Вам угрожает смертельная опасность.
- Мистер Калверт, - мрачно произнес дядюшка Артур, - вполне осознает опасность. Это его неудачная манера выражаться и только. - Ее манеру он не осуждал - это была лишь освященная традицией фамильярность в разговоре аристократа с крестьянином. - Вы очень смелая женщина, Шарлотта. - Обмен любезностями для аристократов превыше всего. - Вы очень рисковали, когда подслушивали. Вас могли схватить.
- Меня схватили, сэр Артур.- Улыбка тронула ее губы, но не коснулась глаз. - Это вторая причина, по которой я оказалась здесь. Даже не зная о грозящей вам опасности, я все равно бы сбежала. Меня поймал мой муж. Он запер меня в каюте.- Она встала, ее сотрясала дрожь. Повернувшись спиной, она подняла намокшую темную блузку. Поперек спины шли три длинные сине-багровые полосы - следы от ударов плетью. Дядюшка Артур замер, затаив дыхание. Я пересек салон и стал рассматривать ее спину. Следы были примерно с дюйм шириной и наполовину опоясывали тело. Тут и там располагались мелкие кровавые точки. Я легко коснулся одного из следов. Мякоть вздулась и опухла, след был свежий, самый натуральный из тех, что мне доводилось видеть. Она не двигалась. Я отступил, и она повернулась к нам лицом.
- Мило, не правда ли? Но ощущение не из приятных. - Она улыбнулась все той же улыбкой. - Я могу показать кое-что похуже.
- Нет, нет, нет, - торопливо сказал дядюшка Артур. - В этом нет никакой необходимости. - Он помолчал немного, затем выдавил из себя: - Дорогая Шарлотта, в какой же опасности вы оказались. Это жестокость, дьявольская жестокость. Чудовище, которое, возможно, находилось под действием наркотиков. Никогда бы этому не поверил! - Лицо у него стало красно-кирпичного цвета, голос был такой, словно Квинн держал его за горло. Он задыхался. - Никто бы в это не поверил!
- Кроме прежней леди Скурос,- спокойно сказала она.Теперь я понимаю, почему она то и дело попадала в психбольницы, пока не умерла. - Она вся сжалась. - Я не хочу последовать за ней. Я сделана из более крепкого материала, чем Анна Скурос. Поэтому я собралась и убежала. - Она показала на маленькую полиэтиленовую сумку с одеждой, привязанную к поясу: - Как Дик Виттингтон, не правда ли?
- Они будут здесь задолго до полуночи, если обнаружат, что вы сбежали, - заметил я.
- Они обнаружат это только утром. Я часто запираю дверь каюты на ночь. Сегодня вечером я заперла ее изнутри.
- Да, это хорошо, - сказал я. - А вот стоять в мокрой одежде - не очень полезно. Это может кончиться воспалением легких. В моей каюте вы найдете полотенце. А после мы вас устроим в отеле "Колумбия".
- Я надеялась на большее...- Плечи ее опустились еще ниже, если только это было возможно; выражение отчаяния и крушения всех надежд было непередаваемо. - Вы оставите меня в таком месте, где они сразу найдут меня. Для меня нет безопасного места в Торбее. Они схватят меня и вернут назад, а мой муж запрет меня в каюте. Моя единственная надежда - бежать. Пожалуйста! Разве мы не можем бежать вместе?
- Нет.
- Мужчины не любят уклончивых ответов, так, что ли?
Единственное, что ее удручало и унижало, это то, что она никак не могла задеть мое самолюбие. Она повернулась к дядюшке Артуру, взяла его руки в свои в сказала тихо: - Сэр Артур! Я взываю к вам, как к английскому джентльмену. - Черт с ним, с Калвертом, этим крестьянином, рожденным за границей. Можно мне остаться? Пожалуйста!