В уголках глаз снова появляется влага, отчего черты друзей расплываются. Клянусь, я изо всех сил стараюсь не дать слезам выплеснуться наружу. Потому что не стану плакать из-за него. Может, он и согнул меня до неузнаваемости, но я не позволю себя сломать.
К сожалению, разум не внимает моим мольбам, потому что несколько слезинок скатываются по щекам. Я быстро вытираю их тыльной стороной ладони, глядя на близнецов и замечая их растерянность. Только раз они видели, как я плакал, и это было много лет назад.
В ту ночь, когда ушел мой отец, забрав с собой свою условную любовь.
С моих губ срывается сдавленный стон, когда я вспоминаю слова Тейлора, все до единого, с того вечера в Вейле. Моего лучшего друга, который читает людей лучше, чем я книгу...
Что ж, похоже Рейн одурачил даже его.
У меня тут же возникает потребность сказать Ти, что тот ошибался.
— Наберите Тейлора, — умоляю я.
Слова эхом отдаются в тишине комнаты, пока я изо всех сил стараюсь держать себя в руках, прежде чем моя боль поглотит меня полностью.
Я не позволю ему меня сломать.
Но как, черт возьми, выжить, когда твое сердце разрывается на части? Когда легкие наполняются ядом? Когда разум остается прикован к каждому запаху, поцелую, прикосновению, вкусу, которым вы делились с тем, кто владел всем вашим существом, только для того, чтобы теперь жить без них?
Ответ прост.
Никак.
Снова зарываясь пальцами в волосы, и я смутно слышу, как Эллиот тихо разговаривает со своим братом. Не могу разобрать, о чем идет речь, и не то чтобы это имело значение, но потом беседа переходит в одностороннюю, так как теперь Эллиот разговаривает по телефону с Ти.
Не знаю, как долго я сижу там, ошеломленный и растерянный, окруженный хаосом, в котором меня оставил Рейн. Мое сердце отчаянно жаждет найти свою вторую половину или же быть вырванным из груди. В данный момент мне все равно, что это будет.
Я просто хочу, чтобы боль прекратилась.
— Лен, — мое прозвище, на этот раз произнесенное Дрю, вынуждает меня встретиться с ним взглядом. И тут я замечаю, как Эллиот протягивает мне мобильный, явно желая, чтобы я его взял. Мои пальцы дрожат, когда я беру телефон, поднося его к уху, в то время как другой рукой вытираю слезы, увлажняющие мои щеки.
— Ти? — шепчу я в трубку.
— Рив, что происходит? — раздается в динамике голос моего друга, такой мягкий и обеспокоенный. — Эллиот сказал, что ты напился и швыряешь бутылки в стену. — Он делает паузу, прежде чем задать вопрос, который я боюсь услышать. — Все нормально?
И от этого дурацкого вопроса меня ломает еще больше.
Сдавленный звук, что-то среднее между вздохом и всхлипом, вырывается из моего горла, и по щекам растекается водопад слез.
Потому что нет, все далеко не нормально. Я хвастаюсь за ниточку, действуя глупо и повинуясь импульсу, потому что совершенно не в себе. И боюсь, уже довольно давно.
— Тише, Ривер, тише. Дыши, — успокаивает Тейлор с другого конца телефона, но от этого я дрожу только сильнее.
— Это все из-за меня, да? — Я задыхаюсь от слов, давая волю мыслям, которые мучили меня в течение многих лет, только для того, чтобы получить новую жизнь. — Неужели все всегда уходят из-за меня?
— О чем ты говоришь, Ривер? Никто не уходит, и нет, это не твоя вина. Откуда все это взялось?
Я сглатываю желчь, застрявшую в горле:
— Все меня бросают, Ти. Мой отец. Ты. А теперь и…
Его имя так не слетает с моих губ.
— Во-первых, к черту твоего папашу. Он сам не знает, что теряет, — настаивает Тейлор, за что получает от меня пьяное фырканье. — Серьезно. И я не бросил тебя. Просто учусь в другом штате.
Я вздрагиваю, прекрасно осознавая, что пребывание Тейлора на другом конце страны не имеет ко мне никакого отношения, но это знание не уменьшает моей тоски.
— Это прекрасно, друг. Но ты ужасно нужен мне здесь.
Тейлор замолкает, позволяя каждому вздоху и икоте, которые вырываются из моего рта, эхом разноситься в тишине квартиры. Только после того, как мне удается успокоиться настолько, чтобы говорить как можно более связно, мой друг снова продолжает:
— Скажи мне, что он сделал, — бормочет Ти на другом конце провода. — Потому что та боль, которую я чувствую в тебе, может быть только из-за разбитого сердца.
Размытые очертания близнецов начинают двигаться, устраиваясь на полу по обе стороны от меня.
— Ты ошибся, Ти, — выдыхаю я, вытирая слезы с глаз, которые уже давно текут свободно. — Мы никогда не окажемся на одной стороне.
— Что? Рив, я видел, как он смотрел на тебя. Этот парень по уши в тебя влюблен.
Я качаю головой, отказываясь верить, что Тейлор может быть настолько слепым. Но, похоже, в дураках оказались мы оба, считая, будто я что-то значу для Рейна.
— Я для него никто. Не более чем игрушка, чтобы скоротать время. Он играл со мной. — Я тихонько смеюсь, но смех у меня глухой. — И сыграл свою роль настолько хорошо, что даже ты решил, будто это правда. — Я тяжело сглатываю и говорю то, что пытался отрицать последние несколько недель. — Я люблю его, Ти, — шепчу я своему лучшему другу. — Все произошло так быстро, что я не смог себя остановить.
Не смог бы, даже если бы захотел. Потому что любовь к Рейну все равно что глоток свежего воздуха.
На уровне инстинкта. ДНК.
Если спросить меня о том, когда я осознал, что люблю его, я бы ответил, что это произошло в тот момент, когда я держал в руках его альбом, глядя на то, как Рейн запечатлел по памяти каждый мой дюйм.
Но, если быть честным? Земля ушла у меня из-под ног, когда я впервые услышал его смех, такой искренний и хриплый. Этот звук вызвал у меня привыкание, и я тут же понял, что хочу слышать его каждый день до конца своей жизни. Оглядываясь назад, именно тогда я должен был понять, что никогда не выберусь из шале с невредимым сердцем.
— Включи громкую связь, — вздыхает Тейлор, и я немедленно повинуюсь, опуская телефон на колени.
У меня на лице дергается мышца, пока я сижу в тишине с Эллиотом и Дрю, ожидая, что же скажет Тейлор. Пусть это будет что угодно, лишь бы я почувствовал себя чуть менее несчастным.
Эллиот сжимает мое плечо прямо перед тем, как Тейлор говорит:
— Рив, мы все знаем, что ты из тех людей, которые любят и заботятся о других настолько сильно, что это поглощает тебя целиком. Из нас всех у тебя самое большое сердце, и это не так уж и плохо.
Я усмехаюсь:
— В самом деле? А звучит, как будто плохо.
— Нет, это не так, — настаивает Эллиот, поддерживая Ти. — Никто не остается непобежденным, когда дело доходит до разбитого сердца, Лен.
— Не то чтобы я думал, что будет по-другому. Кажется, будто мой разум онемел, — бормочу я. — Просто не так, как было тогда, с моим отцом.
Пробегая языком взад-вперед по зубам и постукивая пальцами по колену, я чувствую, как кайф начинает накрывать меня еще сильнее.
— С тобой все будет в порядке, парень? — спрашивает Дрю слева от меня.
Я вздыхаю, смотрю на него, потом на его близнеца, и откидываюсь на островок позади:
— Конечно. Ты ведь меня знаешь, просто сначала нужно немного драмы.
— Не преуменьшай свою боль, — рявкает Тейлор в динамик, его голос звучит так резко. — Ты должен ее почувствовать, иначе никогда не исцелишься.
— Я и почувствую ее, завтра, — говорю я ему. Затем глубоко вздыхаю, закрывая глаза: — Мне нужна всего одна ночь. Одна ночь без всей этой печали. Одна ночь, когда я могу просто притвориться, что мое сердце не вырвали из груди и не растоптали в пыль. — Открыв глаза, я снова поворачиваю голову, чтобы посмотреть на Дрю, а затем снова на Эллиота: — Пожалуйста, просто дайте мне эту ночь.