— А вообще-то, подожди. Хочу узнать еще кое-что. Раз уж твой друг здесь, ты, значит... совершил каминг-аут? Неужто я увижу, как вы вдвоем гуляете по кампусу, взявшись за руки, и целуетесь у корпусов? Или ты планируешь всю жизнь скрывать свою ориентацию?
Мои коренные зубы уже готовы сломаться, потому что последнее, что я сделал бы, это выставил Ро перед Ривером напоказ, даже если бы был заинтересован возродить былые чувства. Может, я и мудак, но не желаю причинять Риверу еще больше боли.
То есть не больше, чем необходимо.
— Я никогда и не скрывался, — шиплю я.
Ривер снова закатывает глаза:
— Продолжай повторять себе это, но от правды никуда не денешься. Ты не можешь смириться с тем, что ты гей. Или би, или кто там еще. Ярлыки не имеют значения. Важно то, что ты не можешь принять себя таким, какой есть. — Рив делает шаг ко мне, и наши носы практически соприкасаются. Клянусь, мне кажется, что я вообще перестаю дышать. — Так вот почему последние несколько лет ты трахал всех тех девчонок? Чтобы убедить себя в этом? Пытался изо всех сил стать натуралом, так, детка?
Я начинаю злиться, замечая его попытки вывести меня из себя. Но, даже если вижу его манипуляции, это не означает, что я невосприимчив к ним. В основном потому, что Ривер прав. Именно на это я и надеялся.
— Так вот, что ты хочешь услышать? — Я оглядываюсь по сторонам, радуясь, что рядом почти никого. Возможно, я больше и не стыжусь своей ориентации, однако не хочу объявлять об этом на весь белый свет. Я заслуживаю того, чтобы самому пересечь этот мост, как и любой другой человек.
— Я хочу знать правду, — рычит Рив, и у меня ноет в груди от того, что он делает ударение на слове «правда», которую я, похоже, не в состоянии ему сказать. По крайней мере, не всю.
Но я могу сказать что-нибудь другое.
— Тогда ладно, Ривер. Да, все верно, я не хотел быть геем. Потому что переживал, что все то, что Тед со мной сделал, каким-то образом повлияло на мою ориентацию. Я спал с девушками в надежде, что, может быть, одна из них вызовет во мне достаточный интерес, чтобы, как ты выразился, стать натуралом. — От моей честности взгляд Рива загорается равным количеством ярости и печали. Его глаза впиваются в меня, когда он делает шаг назад. И от этого расстояния яма в моей груди становится все глубже. На лице Ривера мелькает вспышка вины, и его гримаса дарит мне достаточно мужества, чтобы продолжить: — В глубине души я понимаю, что все не так. Он не мог сделать меня геем так же, как я не мог стать натуралом. И с моей стороны было глупо пытаться так жить. Но я отказывался смириться с этим знанием.
Рив щурится, и на его лице отражается скептицизм.
— Тогда зачем было так поступать, если ты знал, что все напрасно? Какой смысл настраиваться на разочарование?
Я недоверчиво вскидываю голову.
— Ты серьезно не понимаешь? Тед и так уже отнял у меня столько всего. Вся власть была в его руках, так что я просто не хотел доставлять ему удовольствие превращать меня в человека, которым мне не хотелось становиться.
В глазах Ривера горит огонь, которого не было минуту назад, и я прекрасно его понимаю. У меня появляются те же чувства, всякий раз, как мы оказываемся так близко. Глубокая потребность заставить прошлое исчезнуть. Заменить боль и страдания на что-то хорошее.
Ривер прикрывает глаза, усмехаясь и качая головой.
— Так вот кем ты решил стать? Трусом и лжецом?
Прикусив язык, я смотрю на землю. Потому что чувствую и то, и другое, и ненавижу себя за то, что Риверу удалось заглянуть мне прямо в душу и увидеть правду, которую я не хотел ему показывать.
— Я не хочу быть ни тем, ни другим, Abhainn. Ты…
— Не называй меня так! — взгляд Ривера решительный пронизывающий. Я вижу, как он отгораживается от меня. — А знаешь, вообще никак меня не называй. Нам больше не о чем говорить.
И на этот раз я даже не пытаюсь его догнать.
Глава 6
РИВЕР
Прошлой ночью я плохо спал. Впрочем, как и пять предыдущих ночей.
С тех пор как я встретил Рейна на пару с Ромэном - мать его - Митчеллом, сон ускользал от меня все чаще и чаще. Не помогала даже трава, которой меня постоянно снабжали. Вместе с Ксанаксом, который я сто лет не принимал, мне должно было стать лучше.
Ведь в этом и есть смысл наркоты, правда? Чтобы тебе стало лучше? Исчезла тревога? Жизнь стала легче и была более управляемой?
Я тоже так считал.
Вот только ни трава, ни Ксанакс мне не помогают.
Черт, последние пару ночей я даже принимал по две таблетки Ксанакса, считая, что, возможно, их достаточно, чтобы, ну, не знаю, уменьшить беспокойство и дать мне поспать больше, чем пара часов. Но ничто, кажется, не успокаивает мой разум и не стирает образы их двоих, которые проносятся в моих мыслях.
Потому что Рейн занимает все мои мысли, хочу я того или нет.
Я делаю все, что в моих силах, пытаюсь позволить ему жить дальше, стать счастливым со своим лучшим другом — парнем, который впервые поцеловал Рейна и прикоснулся к нему.
Нет, ублюдок Тед Андерс был первым.
В груди болит от этой мысли, и образы той мерзости, которую творил Тед с Рейном, врываются в мой разум. Пытаться сдержать их уже поздно, они просто начинают топить, как будто меня и так уже не тянуло под воду без бремени осознания боли Рейна.
Я вздыхаю, потирая виски в попытке выглядеть как-то иначе, а не просто полуживым мертвецом, которым себя чувствую. Потому что в этом-то все и дело.
Я ощущаю себя мертвым. Внутри и снаружи.
Онемевшим.
И если быть до конца честным, я ненавижу себя за это. Я совсем не тот человек, которым был несколько недель назад. Ни в коем случае.
Теперь я капризный, раздражительный и действую совершенно нелогично.
Сплю на лекциях, опаздываю на тренировки. И вообще не собираюсь ничего менять…
Что, по-видимому, заметили не только мои друзья и товарищи по команде. Тренер Скотт даже затащил меня этим утром в свой кабинет, после того, как я появился в тренажерном зале с похмелья, опоздав почти на час.
Но ведь появился.
— Ривер, поговори со мной, — умоляет он, глядя на меня из-за стола, пока я молча сижу напротив. — Ты не был нормальным с тех пор, как вернулся из Вейла. Черт, если бы я знал, что, отправив тебя туда, подтолкну к нисходящей спирали, то никогда бы этого не сделал.
Я не потрудился ответить, просто смотрел на тренера пустым взглядом, не имея сил, чтобы снова разбираться в себе и своих чувствах. Чувствах к человеку, которого никогда не должен был подпускать к своему сердцу.
Тренер как будто почувствовал, что я думаю о Рейне, поэтому волшебным образом решил вовлечь его в разговор:
— Мне, что, нужно привести сюда Грейди и узнать в чем дело?
— Нет, — слово так быстро срывается с моих губ, что у меня даже нет возможности себя остановить. А потом открывается водопад: — Я в порядке. Клянусь. Я буду больше следить за собой. Тейлор уже накричал на меня по этому поводу…
К счастью, тренер просто кивает:
— И правильно делает. Держи голову выше, сынок. Мне нужно, чтобы ты сосредоточился на учебе и футболе. — Он изучает мое лицо в течение минуты, прежде чем выражение его лица смягчается. — Но, пожалуйста, приходи ко мне, если тебе что-нибудь понадобится. Ты же знаешь, я на твоей стороне.
После этого я не стал тратить время и убрался оттуда к чертовой матери. Прежде чем тренер снова успел заговорить о Рейне или о гребаном шале.
Думаю, единственным положительным моментом во всем этом было то, что мы с Рейном никак не пересекались, если не считать того, что он искал меня в начале этой недели, после счастливой встречи в баре. В тот вечер я ушел с Эбби. Моей единственной целью было разозлить Рейна, но в итоге я откусил больше, чем смог прожевать, когда Эбби решила залезть ко мне в штаны.