А я-то думал, что в кои-то веки у меня будет нормальный семестр в колледже.
Ромэн улыбается в ответ, но по его глазам ясно, что он чувствует ложь. И все равно ничего не говорит, и не спрашивает. Как всегда.
Мои мысли тут же возвращаются к доктору Фултон и нашему давнему разговору о Ромэне и Ривере.
Черт!
Ривер.
Внутри меня идет война. Отчасти мне хочется развернуть машину и поехать обратно к Риву. Рассказать ему все, включая то, что я люблю его и ужасно сожалею о том, что наговорил в прошлый раз.
Но, с другой стороны, мое сознание цепляется за слова Ромэна. О том, что ему нужно подключить своих товарищей. О катастрофе, которая постигла мою семью.
Мне нельзя втягивать в это Ривера. Просить его слепо мне доверять, потому что, что? Что? Я люблю его?
Это бред.
— Итак, что стоит на повестке первым? Уверен, ты как можно быстрее хочешь, чтобы дело сдвинулось с мертвой точки. Уберем этого мудака раз и навсегда, чтобы жизнь, наконец, вернулась в нормальное русло? — спрашивает Ромэн, протягивая руку, чтобы включить радио, и отрывая меня от собственных мыслей.
Я качаю головой и смотрю на его руку, прежде чем перевести взгляд на дорогу.
— Даже не знаю, с чего начать, но да. Думаю, план не помешает.
Откинувшись на спинку сиденья, после выбора радиостанции, Ромэн вздыхает:
— Ну, думаю, первое, что мне нужно знать — общался ли он с тобой вообще с тех пор, как началось расследование.
Мои глаза вспыхивают, когда я вспоминаю последний разговор с Тедом.
Это было в тот вечер в Портленде, когда он велел мне приехать домой на День благодарения.
А потом я обнюхался кокса и видел мертвого Дикона на кофейном столике, затем пошел в туалет, и трахнул… не помню, как там ее зовут, и мне привиделся Ромэн.
Прочистив горло, я продолжаю следить за дорогой.
— Пару месяцев назад, незадолго до Дня благодарения.
— А Тед уже знал, что ты в Боулдере? Знал, где тебя найти?
Меня охватывает нервозность.
— Не могу сказать, знал ли он, что я перевелся в другой университет, но, когда случилась вся эта шумиха, меня не было в Боулдере. — Облизывая губы, я смотрю прямо перед собой и выдавливаю слова: — Вообще-то я находился в Портленде. У нас была игра с «Утками».
Все нормально, Рейн. Ты вполне мог находиться в том же штате, что и Ромэн. Это не значит, что он видел, как ты трахался с фанаткой футбола в туалете клуба.
Но когда я нахожу в себе силы взглянуть на Ромэна, то вижу, что он удивленно на меня смотрит.
— Что? — спрашиваю я, тяжело сглатывая.
— Ты был в Портленде и не догадался меня навестить? — Ро не выглядит сердитым, просто удивленно вскидывает бровь.
Я прочищаю горло, снова избегая его пронизывающего взгляда.
— На самом деле у меня даже не было возможности... э-э... куда-то выйти. Игра закончилась поздно, а вылетали мы рано утром, — лгу я.
Он бы сказал что-нибудь, если бы той ночью видел меня в клубе. Так ведь?
Ромэн одаривает меня легкой улыбкой, сверкнув идеальными белоснежными зубами, прежде чем снова повернуться к окну:
— Я просто дразню тебя. Расслабься.
Расслабься.
Да уж. Легче сказать, чем сделать.
Как будто у меня нет отчима, который, вероятно, ищет миллион способов, чтобы стереть меня с лица земли, лучшего друга, которого я не видел много лет, сидящего рядом и готового помочь, и человека, в которого я влюблен, и чье сердце наверняка разбил. А я даже не знаю, что со всем этим делать...
— Рейн, — зовет Ромэн, вырывая меня из буйных мыслей. — Я же сказал, расслабься. Не надо так крепко сжимать руль.
Я перевожу взгляд на руки, замечая, что те побелели до такой степени, что, если сжать их чуть сильнее, я мог бы... что-нибудь сломать. Будь то руль или пальцы.
Качая головой, я расслабляю руки, пытаясь глубоко дышать и позволить облегчению от присутствия Ромэна рядом окутать себя изнутри. Но у меня не получается. Я слишком взвинчен, как умственно, так и эмоционально.
— Прости, я стараюсь.
— Эй. — Ро поднимает голову, слегка поворачиваясь ко мне лицом. — Все будет хорошо. Я тебя прикрою.
От искренности в его голосе я чувствую ком в горле. Это так неожиданно. Как и то, что он согласился сюда приехать. Все это время я был ему плохим другом, и заслуживаю гораздо худшего, чем просто холодный прием.
Глубоко вздохнув, я киваю:
— Я знаю, Ро.
Он скептически поднимает бровь.
— Разве?
Я издаю натянутый смешок, осознавая, что Ромэн, как и в детстве, улавливает каждую унцию моего беспокойства.
Это человек, которому ты доверял больше всего на свете. Котором рассказывал все. Человек, которому ты позвонил, чтобы тот помог тебе выбраться из передряги, которая вот-вот тебя накроет.
Ради бога, это ведь Ромэн.
Через пару минут мои мысли приходят в порядок. Я потираю висок и перевожу взгляд на Ро, замечая, что тот терпеливо ждет, как стена, которой всегда для меня был.
— Я правда знаю. Просто…
— Нервничаешь, — кивает он. — Я понял. И не виню тебя. Тебе есть о чем поволноваться, не включая меня и мои связи. Особенно после всего, что случилось... — Ромэн замолкает и снова переводит взгляд на город за стеклом. Я замечаю, как он пробегается ладонями по бедрам. Движения нервные и совсем не в его стиле.
Между нами воцаряется неловкое молчание, к которому я не привык, когда речь заходит о нашей дружбе. По крайней мере, той, что была у нас четыре года назад.
— Я хочу извиниться за ту ночь в бассейне, — произносит Ро через некоторое время, все еще наблюдая за пролетающим мимо городом. — Перед моим отъездом. Я никогда не хотел испортить нашу дружбу. Просто… — Я наблюдаю, как Ромэн пытается сглотнуть, прежде чем провести большим пальцем по подбородку и снова на меня посмотреть. Его лицо бледное, и я начинаю думать, что парень вот-вот потеряет сознание. — Надеюсь, ты сможешь меня простить.
Гравий в его голосе и сожаление в глазах говорят мне о многом. Ромэн не привык извиняться или испытывать сожаление. Он не слишком эмоциональный человек, по крайней мере, в том смысле, чтобы делиться чувствами или открыто признавать вину. Ро всегда улыбчив, очарователен и весел, но когда дело доходит до настоящих чувств, он почти так же невежественен, как и я.
Еще одно различие между ним и Ривером.
Стряхивая с себя эти мысли — потому что знаю, что они никуда меня не приведут, кроме как обратно в аэропорт — я мягко ему улыбаюсь.
— Мне нечего прощать, — отвечаю я Ро, и, как ни странно, имею в виду каждое сказанное слово.
Как я могу на него злиться, когда он бросил все, чтобы прийти мне на помощь? Даже я не настолько мудак.
— Что было, то прошло.
Цвет лица Ромэна заметно меняется, когда он выдыхает, одаривая меня улыбкой.
— Спасибо, потому что я скучал по своему лучшему другу.
Я ухмыляюсь, качая головой:
— Я тоже по тебе скучал, Роро, — говорю я со смешком, используя любимое прозвище его сестры.
Ромэн тянется и игриво толкает меня в плечо, как делал обычно в детстве, когда у меня были проблемы с ответом на любое проявление привязанности.
— Скажи так, чтобы я поверил, ублюдок. Я только что пролетел ради тебя полстраны, — смеется он, пробегаясь пальцами по волосам. — Я даже захватил с собой джинсы и спортивные штаны. И ни одного костюма.
А затем Ромэн широко улыбается. Представляете? Ему комфортно только в парадной одежде. Вот ведь чудак. Ро наверняка бы и спал в костюме, если бы тот не мялся.
— Готов поспорить, что тебя это убивает.
Ромэн вздыхает, качая головой:
— Не так сильно, как оставленный в аэропорту «Ламбо», ведь там с ним может случиться все, что угодно. — Его взгляд на мгновение встречается с моим, прежде чем Ро изгибает бровь: — Ты ведь знаешь, что купишь мне новый, если я вернусь и найду на нем хоть одну царапину?