— Уходи! — кричу я, отказываясь вставать с дивана. Честно говоря, я слишком накурен, чтобы вообще двигаться.
— Ривер, открой чертову дверь! — отвечает голос с другой стороны, и стук на мгновение прекращается.
Я прекрасно знаю этот голос. Глубокий и дымный, он скользит по моей коже, словно выдержанный виски.
Рейн.
Что он здесь делает?
Со стоном вставая с дивана, я пробираюсь к двери, резко распахиваю ее и обнаруживаю, что Киран, стоящий по другую сторону, выглядит как... ну, знаете, секс на палочке.
Он в джинсах и толстовке под курткой, а также вязаной шапке, но почему-то выглядит так, словно сошел со страниц журнала.
И, черт возьми, я не понимаю почему.
Почему он?
Почему я должен был влюбиться в единственного человека, который не хочет любить меня в ответ?
— Чего ты хочешь, Киран? — спрашиваю я, используя его полное имя.
И не упускаю, как он морщит лоб, однако не могу сказать из-за чего именно: то ли от того, что я назвал его Кираном, то ли из-за моего тона голоса.
Рейн потирает затылок и теребит зубами нижнюю губу.
— Не против, если я зайду на минутку?
Если зайдешь, не думаю, что у меня хватит сил заставить тебя уйти.
— Да, конечно, — прочищаю горло я и отступаю в сторону, пропуская Кирана в свою квартиру.
Неловкость наполняет воздух, когда Рейн неуверенно шагает внутрь. Я наблюдаю за ним сквозь туман, мимоходом замечая катастрофу в своей квартире.
Коробки из-под пиццы, пивные банки и бутылки усеивают все поверхности на кухне, и даже не вздумайте спрашивать про гостиную. Повсюду лежат груды одежды, и не могу сказать точно, грязное это белье или чистое, которое я просто не стал убирать в шкаф.
Обычно так не бывает. Я всегда соблюдаю порядок, по крайней мере, в хорошие дни. Но, похоже, у моего «не все равно» вышел срок годности.
Судя по выражению лица Кирана, он приходит к тому же выводу. У него снова появляется морщинка на лбу, пока он оглядывает пространство, прежде чем перевести взгляд на кофейный столик, где лежит окурок косяка.
— Ты курил травку?
Я пожимаю плечами:
— А что такого? Сейчас межсезонье.
Киран вскидывает бровь:
— Что такого? Ривер, ты сам говорил мне в ша…
— Ни слова больше! — рычу я, проскальзывая мимо него, чтобы схватить со стола второй косяк и сунуть его в карман.
Последнее, о чем мне нужно думать — это шале и все, что с ним связано. Они уже запечатлелись в моем сознании — каждая минута каждого дня. И неважно, враги мы или нет, я помню все, что там произошло.
Каждый поцелуй. Смех. Улыбку. Прикосновение.
Какой Киран на ощупь, на запах и вкус.
Всё.
Рейн вздыхает и качает головой, присаживаясь на диван.
— Послушай, Рив. Я просто зашел посмотреть, все ли в порядке. Ромэн сказал…
Я усмехаюсь:
— Правда? И что же именно сказал Ромэн?
Попробуй в следующий раз казаться более уверенным в себе, придурок.
Рейн поднимает голову и смотрит на меня, а на его лице написано замешательство.
— Он просто сказал, что ты заходил, пока я был в душе. Я просто хотел убедиться, что с тобой все в порядке, вот и все.
Мне было бы лучше, если бы вся моя жизнь не катилась в тартарары. Но, похоже, единственный человек, с которым я хочу поговорить об этом — это ты, хотя именно ты разбил мое сердце на миллион гребаных осколков.
Но, да, у меня все супер.
— Я в порядке, так что можешь идти, — решительно говорю я, пытаясь казаться скучающим, хотя это совсем не так.
Пожалуйста, не оставляй меня.
Рейн поднимается на ноги, видимо, чтобы выполнить мою просьбу. Но вместо того, чтобы направиться к двери, он просто входит в мое личное пространство, оказываясь в нескольких дюймах от меня.
Его запах и присутствие опьяняют меня больше, чем любой наркотик или алкоголь вместе взятые, оставляя меня слабым и беспомощным.
— Не обязательно вести себя как придурок из-за того, что случилось…
— Ты это к чему?! — обрываю я Рейна.
Он снова хмурит брови, явно застигнутый врасплох моей вспышкой.
— Что, черт возьми, на тебя нашло?
— Как будто тебе есть до этого дело, Киран, — с усмешкой выделяю я его имя, страдание сотрясает каждую клеточку моего существа.
Я ненавижу быть так близко и не прикасаться к нему. Ненавижу знать, каково это — быть с ним, только чтобы...
Рейн качает головой, бросая на меня ожесточенный взгляд.
— Не играй со мной в игры, Abhainn. Особенно, когда знаешь, что не сможешь выиграть.
— Я ни черта не знаю, — огрызаюсь я, не в силах скрыть муку в своем голосе. — Ты совершенно ясно дал понять, что сделаешь все возможное, чтобы получить то, чего хочешь.
В том числе используя меня, чтобы разобраться со своим гей-радаром, только чтобы потом сбежать к своему Ромэну Митчеллу.
У Кирана вырывается невеселый смешок, когда он отступает назад, скрестив руки на груди.
— И чего же я хочу, Ривер? Раз уж ты, похоже, все выяснил?
Я морщусь.
Моя кровь кипит от еле сдерживаемого напряжения, когда я выдавливаю слова:
— В том-то и дело, Киран. Я даже не думаю, что ты сам знаешь. Так ты поэтому здесь, да? Ромэн тебя не удовлетворяет, и ты бежишь ко мне?
Я ненавижу проблеск надежды, который слышу в своем голосе. Потому что надежда — что он одумается, выберет меня, и мы сможем жить долго и счастливо — это не более чем бесполезная борьба с болезнью.
Потому что после того, как она поглотит каждую клетку на своем пути, не останется ничего.
Рейн облизывает губы, прежде чем снова на меня посмотреть.
— Почему бы тебе не сказать, что у тебя на уме на самом деле, Рив.
Я недоверчиво усмехаюсь:
— Думаешь, знаешь меня? Серьезно? Потому что я сильно в этом сомневаюсь. Я сам себя больше не узнаю, да и ты… — Я замолкаю, оглядывая Кирана с ног до головы, прежде чем остановиться на его лице: — Черт, ты действительно не тот человек, за которого я тебя принимал.
— Ты хочешь сыграть в эту гребаную игру прямо сейчас? Вот кто я! — кричит Рейн и тычет пальцем себе в грудь. — Так что тебе нужно принять этот факт или отвалить, потому что я ни для кого не собираюсь меняться. Даже тебя…
Слова вырываются из его горла, и даже сквозь туман в голове я слышу в них тревогу, однако не замечаю страха в глазах Кирана.
Детка, просто откройся мне.
Но я в курсе, что он не может. Или не станет. Что бы там ни было, все это не имеет значения.
Я стискиваю зубы и рычу, позволяя словам слететь с языка с удвоенной силой.
— Я не прошу тебя меняться, просто хочу понять, что происходит! Это единственное мое желание! — Я чувствую муку, написанную на своем лице, пока изо всех сил стараюсь держать себя в руках. Он не увидит моего краха. Не увидит моей слабости. Но все же, мой голос... становится хриплым в ту же секунду, как я снова начинаю говорить: — Я не могу продолжать кататься с тобой на этой карусели. Рано или поздно мне придется слезть, иначе меня разорвет изнутри.
Грудь Рейна быстро поднимается и опускается, его ноздри раздуваются от моих слов. Но ярость на его лице никак не сочетается со взглядом. В нем я вижу лишь печаль и жалость.
Он жалеет меня. Потрясающе.
— К черту все это, — бормочу я, прочищая горло и поворачиваясь, чтобы направиться к двери. — Тебе пора. Не хочу тебя больше видеть.
Как только я собираюсь открыть дверь, Рейн хлопает по ней ладонью, тем самым удерживая на месте, и прежде чем я успеваю моргнуть, моя спина уже прижимается к дереву, и рот Рейна оказывается на моих губах.
О боже, это плохо.
Что уже не имеет значения, потому что мои руки взлетают к его волосам, удерживая Рейна на месте, а мой язык мгновенно находит свою пару. Киран издает стон, когда шарик моего пирсинга скользит по его языку, его пальцы сжимают мою шею сзади, пытаясь контролировать нашу скорость и ритм.