И, как влюбленный дурак, коим и являюсь, я сдаюсь, принимая каждую унцию его внимания и желания, потому что это лучше, чем ничего.
Боже, я схожу с ума.
— Кажется, ты уже забыл, так что пора бы тебе напомнить, Abhainn, — рычит Киран мне в рот, прикусывая нижнюю губу зубами. — Когда дело касается нас, ты не лжешь.
Прежде чем я успеваю возразить или хотя бы подумать о том, на что он намекает, его губы снова ласкают мои. Его язык жадно тянется к моему, играя с пирсингом, в то время как его руки скользят по моему прессу, груди и спине под футболкой.
Я сгораю от мягкого, нежного прикосновения его пальцев к моей коже. Оно погружает меня в бушующий ад, из которого мне не вернуться.
Мои руки взлетают к его голове, стряхивая с нее шапку, а затем срывая куртку, как будто наличие ее оскорбляет меня. Я в бешенстве быстро стягиваю его толстовку через голову, в то время как его пальцы скользят в мои спортивные штаны, одним махом стягивая их и нижнее белье вниз. Выйдя из них, я отстраняюсь достаточно, чтобы стянуть футболку через голову.
— Спальня, — с придыханием говорю я Кирану в губы, звон его ремня заглушает мое беспорядочное сердцебиение. Наши губы снова смыкаются, позволяя моему языку трахать его рот так, словно завтра наступит конец света.
А может просто потому, что жизнь без Кирана медленно меня убивает.
Потому что он мне нужен. Весь он. Прямо здесь и сейчас. И неважно, насколько это опасно для моего и без того искалеченного сердца. В конце концов, Киран не может разбить его ещё больше.
Ривер, что ты творишь? Это в тебе говорит кайф!
Но мне все равно. Совершенно.
Я просто должен почувствовать то, что чувствовал в шале. Страсть, желание и потребность, которые текли между нами с жаром расплавленной лавы. Еще хотя бы раз я должен почувствовать, прикоснуться и попробовать на вкус каждый дюйм его тела.
Последний. Раз.
— Я пришел сюда не ради секса, mo grá, — произносит Рейн мне в губы, и спотыкаясь, бредет вместе со мной в сторону спальни.
Он обхватывает рукой мою шею сзади, наши губы сливаются вместе. Мои пальцы нащупывают ручку двери, толкая ее, в то время как другая моя ладонь трется о гребень его эрекции под боксерами.
Толкая Кирана на кровать, я стаскиваю с него последнюю одежду, прежде чем забраться сверху, упираясь предплечьями по обе стороны от его головы.
— Неудивительно. Уверен, что с Ромэном у тебя его в достатке.
Это имя ощущается как яд, сжимая мои дыхательные пути, пока в сознании вспыхивают их образы.
Мой взгляд встречается с его глазами, лишь сияние лунного света позволяет мне прочитать черты Рейна. И то, что я там вижу... чувство вины… и мне совсем не нравится.
Не то чтобы ты был святым, позволив Эбби залезть к тебе в штаны, напоминает мне мой предательский разум.
Я скольжу языком по губам Кирана в порочной ласке.
— Скажи мне, детка. Ты впускаешь его в свое тело так же, как впускал меня?
На короткое мгновение в глазах Кирана вспыхивает мука, прежде чем он сжимает мое горло. Хватка не такая крепкая, как раньше. Но все же достаточно жесткая, чтобы заставить мое сердце биться быстрее.
— Заткнись, Ривер, — рычит он, перекатывая нас так, чтобы оказаться сверху, прижимая меня к матрасу.
Кайф окутывает мой разум, поэтому я ухмыляюсь Рейну и провожу пальцем по его члену, от головки до основания. Он слегка подпрыгивает от моего прикосновения, и моя ухмылка становится шире.
— Зачем мне это?
Рейн наклоняется, изучая мое лицо с хитрой улыбкой.
— Потому что мое имя — это единственное слово, которое я хочу слышать, пока трахаю тебя.
У меня нет времени на протесты, Киран снова меня целует. Наш поцелуй пронизан похотью, нарушенными обещаниями и искалеченными сердцами. Тонкая грань здравомыслия, за которую я цеплялся, исчезает, оставляя меня в свободном падении, которое, несомненно, меня уничтожит.
— Дай мне смазку, mo grá, — требует Рейн, отстраняясь от меня и затаив дыхание. — Я умру, если не буду в тебе.
И как собака Павлова, которой и являюсь, я перекатываюсь на бок и достаю из тумбочки презерватив и тюбик смазки.
Рейн морщится, когда видит презерватив, хватая его так, словно тот является переносчиком чумы.
— Мне он нужен? — спрашивает Киран, прикусывая нижнюю губу.
Облизнув губы, я вздыхаю, поднимая взгляд, чтобы встретиться с его глазами.
— Не знаю, детка. Ты мне скажи.
Выражение боли на его лице посылает вспышку агонии в мой желудок, и вверх начинает подниматься желчь. Что если он… Боже, меня тошнит от одной этой мысли.
Не думай об этом. Не…
— Мой член не был ни в ком после тебя, Abhainn. Так что нет, не думаю, что он нам нужен, — произносит Киран, прежде чем отбросить пакет из фольги в сторону, наклоняясь вперед, чтобы нежно поцеловать меня.
От этого заявления мое сердце оживает, по крайней мере, на короткий миг.
Пока я не осознаю, даже сквозь туман, затуманивший мой разум... что Рейн не стал утверждать, что не был ни с кем другим. Однако у меня не так много времени, чтобы зацепиться за эти слова и позволить своим мыслям разгуляться. Потому что следующие слова из его уст полностью ломают меня.
— Но мы оба знаем, что ты не можешь сказать то же самое.
Весь мой мир ускользает у меня из-под ног. Внутренности завязываются в узлы, и весь воздух в легких исчезает в мгновение ока. Все становится только хуже, когда Киран откидывается назад, и я вижу муку, запечатленную на его красивом лице.
Это твоя вина. Из-за тебя он страдает, говорит мне мой разум, и я готов на все, лишь бы это исправить.
Даже на такую глупость, как снова заняться сексом с Кираном.
— Прошло не больше двух минут, и я даже не кончил, — слова срываются с моих губ сдавленным шепотом. Зарывшись пальцами в волосы Кирана, я притягиваю его обратно и прижимаюсь губами к его рту. — После всего этого мне было больно видеть тебя с ним. И я совершил ошибку.
Но мои слова… Они не ослабляют напряженного выражения его лица.
Мне так жаль, детка.
У меня перехватывает дыхание, я задыхаюсь от сожаления.
От любви к нему. От его потери.
От того, что моей любви недостаточно.
Рейн отстраняется и, не говоря ни слова, скользит собой между моих ног, открывая бутылку смазки и покрывая свой член. Мое сердцебиение учащается при виде этого зрелища. Даже сквозь туман в голове я знаю, сколько удовольствия он мне доставит.
И я хочу этого. Нуждаюсь.
Даже если сойду с ума, когда Киран уйдет.
Наклонившись надо мной, Рейн выравнивает наши члены, прежде чем взять их в руку. Смазка позволяет им легко скользить вместе, и ощущение того, что я снова с ним, убивает меня.
Все в нем меня убивает.
Киран не что иное, как ходячий, говорящий убийца моего сердца.
— Я не виню тебя, — бормочет он, неторопливо поглаживая нас обоих, отчего я уже отчаянно хочу кончить. — Я не сумасшедший, Abhainn. И не имею права злиться, ведь мы не вместе.
Его слова, честность в них и отстраненный тон его голоса отупляет меня больше, чем любые выпивка, таблетки или травка.
— Потому что ты меня не хочешь. — Я вздрагиваю от нужды в своем собственном тоне, пока Рейн продолжает работать с нами в тандеме.
По крайней мере, не так, как я хочу тебя. Не так, как ты мне нужен.
Без тебя невозможно дышать.
Рейн наклоняется надо мной и переносит свой вес на одно предплечье рядом с моей головой, все еще прижимая нас друг к другу. Его губы покрывают мои щеки и подбородок мягкими, нежными поцелуями, на которые я и не знал, что он способен.
— Меня бы здесь не было, если бы я тебя не хотел, — вздыхает Киран, утыкаясь носом в мой. — Но тебе нужно понимать, я никогда не должен был к тебе привязываться. — Запечатлев еще один поцелуй на моих губах, на этот раз более настойчивый, он отпускает наши длины и подтягивает меня в сидячее положение. Все еще находясь между моих ног, Киран снова тянется к бутылке, не сводя с меня глаз: — Перевернись и встань на четвереньки, — бормочет он, щелчком открывая крышку, чтобы добавить еще больше смазки на свой член.