Сорей с удивлением наблюдал за ней. Эта странная девушка, будила в нем давно забытое чувство участия. Он давно уже не встречал такой детской доверчивости и открытости и был удивлен тем, что встретил их здесь, в самых темных уголках человеческой мысли — тюрьме. Сначала ему казалось, что это просто изощренная хитрость, предназначенная для того, чтобы помучить его, но чем больше он смотрел на нее, тем больше убеждался в том, что она искренна. Он усмехнулся ее расстроенному виду, когда она ничего не обнаружила и сам же, почему‑то, устыдился своей насмешки. В ней было что‑то непонятное, что‑то очень ранимое и хрупкое и очень мужественное. Он вспомнил холодный мрак тюремных коридоров, который превращал в трусов отчаянных смельчаков. Он вспомнил, что эти двери почти никого не выпускали назад, и потому было так мало желающих навестить узников, чтобы случайно не стать самому одним из них. И не находил ответа зачем и почему к нему пришла эта странная незнакомая девушка.
— Так зачем ты пришла сюда? Или тебе было интересно узнать, что со мной случилось?
— Нет, — Лоре решила, что в таком месте надо говорить только всю правду. — Меня привезли сюда, по распоряжению командора, сказали, что меня хочет видеть Сорей. Я не знаю зачем. Но я слышала, как командор сказал моим спутникам, что назад меня можно не привозить. Надеюсь только, что это не значит ничего плохого.
Сорей рассмеялся, затем схватился рукой за грудь, смех отдавался болью:
— Кто бы мог подумать, что его дела так плохи.
Лоре смотрела на него с тревогой. Ей совсем не нравилось то, что раненный человек находился в таком жутком месте. И совсем не хотелось думать о том, что добрые справедливые люди, которыми по ее мнению должен был быть командор Страг (хотя он ей и не нравился) и его воины, могли так поступить. Но все же, как бы наивна она не была, она понимала, что они знали об этом. Ведь командор Страг отдал приказ доставить ее прямо сюда.
— Значит, это была ты, — присвистнул Сорей отсмеявшись. — Мне показалось, что ты взрослее и больше.
— Наверное, это из‑за оружия, — предположила Лоре. — А где мы встречались?
— Это я ранил тебя, — Лоре испуганно ахнула и немного отодвинулась. — А потом ранили меня. Из‑за тебя.
— Мне очень жаль, — искренне призналась Лоре. — Я совсем этого не хотела.
— А чего же ты хотела. Зачем ты вообще вышла сражаться?
— Я ищу дедушку.
Этот ответ был так не похож на то, чего ждал Сорей, что на некоторое время он потерял дар речи.
— Понимаете, — Лоре вздохнула, — мой дедушка ушел и пропал. Я его сначала ждала, а потом решила искать, — Лоре снова вздохнула, посмотрела на грустный огонек фонарика и стала рассказывать всю историю.
Когда она закончила свой рассказ, Сорей долго молчал, только тихо бормотал «вот уж не знаешь, вот уж не угадаешь, глупо то как» и Лоре за это время успела выпросить у тюремщика некое подобие перины и покрывала и стала устраивать для раненного постель.
— Дедушка значит, — наконец‑то обратился к ней Сорей.
— Дедушка, — согласилась Лоре. — Понимаете, ему нельзя в тюрьме, он заболеть может.
— И подкоп вырыть тоже не успели, — усмехнулся Сорей.
— Не успели, но если хотите мы можем снова начать, я уверена Окси с радостью согласиться. Он очень хорошо делает подкопы.
— Больше шансов эту тюрьму поджечь, чем сделать подкоп.
— Ну, — Лоре почесала кончик носа, — можно попробовать. Коша очень хорошо стал поджигать. Мы вам обязательно поможем, если хотите, только отпустите дедушку. Ну зачем он вам?
— Он мне и не нужен, — согласился Сорей. — Но я не смогу его отпустить. У меня его нет. И никогда не было. А того старика, которого вывезли отсюда в столицу, я давно знаю. Он еще при моем отце часто в тюрьму попадал. Сначала отца ругал, потом меня стал. Это был не твой дедушка. Мне жаль.