-Договоримся? Уходите через чердак, тогда я скажу им, что вы ушли до их прихода через подъезд. Мишку оставляете со мной.
-Ладно, брателло, уйдем мы… Но и ты, не дай бог… Все равно же пересечемся… - нервно сказал старший и они выскочили в коридор.
Внизу хлопнула дверь. По лестнице поднимались люди.
-Блин, - закачался на табурете Мишка, - а я думал уже все… Ну, Даня, должник я твой по жизни…
<p>
</p>
В кухне стало тесно от набившегося в него народа. Тетка Ануш воинственно размахивала кухонным топориком и что-то быстро кричала по-армянски, Петрович стоял у окна с пятизарядкой, Геля опять стояла у плиты и что-то кипятила. Два, заросших щетиной, капитана милиции в серых полушубках, сидели у стола с Мишкой и что-то помечали у себя в блокнотах. В общем, оказалось, что в том районе, где жили семья Кольки, по улице проехала машина милиции с громкоговорителем, по которому мужское население приглашали принять участие в народной дружине. Мишка оделся потеплее и пошел на сборный пункт. Там его напоили водкой, дали повязку и отправили с этими тремя парнями патрулировать улицу. По ходу дела парни распотрошили две квартиры и когда Мишка, нашел в себе силы возмутиться - избили его и сняли теплую одежду. К общему несчастью, до того, как потрошили квартиры, Мишка в пьяном виде уговаривал «патруль» проверить мой адрес, мол, там «к-классный парень живет!». Ну и хвастанул, что у меня упакованная «хата»…
Капитаны спрятали блокноты, посидели, попили чай, потом один как-то невзначай спросил:
-А как райончик-то ваш называется?
(Тетка Ануш сказала: «Вай ме…»).
-А вы сами-то откуда? - как-то медленно спросил Петрович.
-Я? С Намцев, Василий. А Андрей с Вилюйска. Сегодня приехали, - степенно сказал капитан постарше. - Ваши-то менты все на окраинах, там говорят, вообще бойня. А нас, с райотделов, сюда - на патруль. Ни машин, ни раций. Города не знаем, пистолет, автомат и революционное правосознание. Дружинники, конечно, помогают, но попадаются и такие помощнички… Ладно, пошли мы. Помощи не обещаем. Самим бы дойти до пункта сбора, без приключений. С телефоном вы хорошо придумали…
<p>
</p>
И вот опять мы одни. Мишку патруль пообещал довести до дома. Мы с Петровичем стояли у окна и смотрели, как Мишка понуро идет между капитанами, словно конвоируемый. На его месте я бы тоже сейчас держался как можно ближе к вооруженным людям. Светало. Страшно хотелось спать. Город утих.
-Заметил, Даня? Тихо становится. Что ни день - то все тише и тише. И машин все больше ездит! - преувеличенно бодро сказал Петрович. - Так гляди скоро и утихнет все!
-Аха, - бормотнула сонная Геля, лежавшая на кресле-кровати.- Щас, газ вырубят - и точно все утихнет…
-Костры будем жечь! Палатки поставим! - заорал я. - Мебели на дрова хватит!
-Землянки копать, размножением заниматься, мамонтов загонять… - бормотала Геля. - Кто мне топор каменный из шлакоблока смастерит, оптимисты, блин?
И тут мигнула лампочка… Подрожала и разгорелась…
<p>
</p>
-А-а-а-а! - орал Петрович, потрясая ружьем. То, что он выделывал в центре кухни - напоминало какой-то ритуальный африканский танец. Геля беззвучно плакала в углу кресла. Телефончик мигал огоньками и звонил и звонил бессмысленной мелодией, а я налил себе серебряный стопарик Деда и сел у стены кухни.
Город проснулся звуками выстрелов и криками радости. Через мгновение на улице появились люди. И еще чуть позже в воздух поднялся фейерверк!
Ведь до Нового года оставалось совсем ничего…
Глава 5. ДЕНЬ ПЯТЫЙ. КОМИССИЯ. - 46º.
<p>
</p>
Веселились мы недолго. Лампочка погасла через три минуты. Мы как раз стояли около стола с налитыми рюмками и смотрели на нее влюбленными глазами.
- Ну, давайте за то, чтобы теперь, когда мы столько пережили вместе… - начала Геля.
Тут лампочка погасла и стало совсем темно. Темнее, чем было раньше. Свечи Геля уже потушила. Мы стояли темными тенями вокруг стола, по-дурацки сжимая в руках холодные рюмки.
- Ну, что, Гелия, - выпил свою рюмку Петрович и обыденно продолжил, - зажигай свечи, что ли…
Гелия вздохнула и стала шарить по столу, ища спички.
Я сел.
-Ничо-о-о, Даня… - сказал Петрович, прикурив. - У нас в лагере всегда так было. После обрыва линии - день света нет, а когда починят - сперва пробно дают его минут на пять, проверяют. А потом скрутят провода уже намертво, чтобы опять не порвался и уже включают как обычно. Провод он же алюминиевый… Слабенький оказывается…
-Слабенький? А ты не знал? - почему-то злобно спросил я.
-Если бы знал, то тогда ночью, когда дверь прикручивал, я бы его так прикрутил… Но я же зацепил просто. Чтобы выходить иногда… Теперь знаю.
-А в каком лагере? - испуганно спросила Геля, прижав ладонь ко рту. Она уже нашла спички и зажгла свечи.
-В пионерском… - усмехнулся Петрович. - На зоне. Я в тайге сидел. Снег убирал.
-А за что? - не унималась Геля, отодвигаясь от Петровича.
-Людоеды мы… Вот за это и сидел… - сделал страшные глаза Петрович и внезапно подсветил себе лицо свечкой снизу. - Похож-ж-ж, Хе-е-ли-я-я???