-Я знаю, чей это свитер.
<p>
</p>
Мы ехали к Кольке. Уже темнело. Вокруг пятна от фар нашей машины по улице высились темные коробки домов. Уазик натужно ревел, скользя на наледях.
Ни одного огонька. Чернобыль, блин… Мы уже минут пятнадцать крутились в одном районе, но я из-за своего проклятого зрения никак не мог сориентироваться между домов и от этого жутко потел - в машине было жарко от печки, дувшей мне прямо в мою дурацкую рожу…
Все сидевшие в машине молчали. От этого мне было еще хуже. Все, больше не могу…
-Стой.
-Что, нашел?
Я вздохнул и объяснил проблему со своим зрением.
-Ну, ничего… - вдруг ободрился Васильев. - Пойдем по принципу: «Там дерево было и мужик в пиджаке». Какие-нибудь приметы помнишь?
По приметам опера вычислили интересующий нас дом в пять минут. Еще через минуту я бил кулаком в дверь Кольки.
Еще через пять минут я ел вкуснейшие оладьи, приготовленные матерью Кольки. Рядом опера допрашивали Мишку, Колькиного брата, относительно его попытки исполнить гражданский долг.
Оказалось, что свитер с него сняли те «дружинники», с которыми его отправили патрулировать район. Сейчас опера пытались выудить из него какую-нибудь информацию, из которой можно было бы установить личности дружинников. Оказывается, когда на сборном пункте формировали группы - ни у кого из добровольцев документов не спрашивали. Мало того, что Колька просто не знал, как зовут его новых знакомых, но и происшедшее с ним начисто отбило у него память на лица и он отделывался общими фразами.
-А почему мы должны документы предъявлять? Мы же добровольцами пошли. Время же такое… - испуганно отбивался он.
-А у входа в сборный пункт матрос с винтовкой не стоял? - уже зло спросил один из оперов Кольку через полчаса допроса.
-Какой матрос? С какой винтовкой? - таращил на него честные глаза Колька.
-Матрос в бескозырке! С бантиком революционным на груди. Винтовка со штыком! Он на штык пропуска накалывал…
-Не-е, матроса не видел… - тупо отвечал Колька, окончательно сбитый с толку.
-Да шучу я, шучу… - отвернулся опер.
-Вы ешьте оладушки, ешьте… - подсунула ему тарелку Колькина мама, огорченная бестолковостью своего сына.
-Серый. Они называли его Серым… - вдруг сказал я. Потом осекся - ведь Серым его называли те, в капюшонах, из моего сна, когда меня ударили по голове прикладом.
-Точно! Точно! Один из них - Серый! - вдруг заорал Колька. - Маленький самый! Он как старший у них! Они его слушались! Правда, один раз только назвали так, но точно! Серым его назвала телка.
<p>
</p>
Мы с Петровичем опять сидим у себя на кухне и ждем, пока закипит чайник. Нас только что привезли опера. Геля, которую мы оставляли поддерживать тепло в нашей берлоге, уснула и проспала наше возвращение. А пока Петрович налил разбавленный крепко спирт. Мы еще не выпили - я хочу успеть задать свой вопрос.
-… Ну что я тебе скажу, Даня. Есть такое понятие, генетическая память… Она в нас во всех крепко сидит. И когда выводят тебя во двор и караульный сзади идет, покрикивает - вот тогда она и просыпается, эта гребаная память и руки сами за спину идут. И в твоих детях она будет сидеть, и во внуках… Только потом может и выветрится - в чем я очень не уверен. Давай выпьем. Думаешь, я хотел руки за спину закидывать?
<p>
</p>
Глава 8. ДЕНЬ ВОСЬМОЙ. ДЕВУШКА С БЕЗУМНЫМИ ГЛАЗАМИ. - 40º.
<p>
</p>
Утром приехал Дед. Именно в этот день мне пришла в голову замечательная мысль навести порядок в нашей «берлоге» и когда под окном знакомо скрипнули тормоза - я уже успел сходить на помойку, куда выбросил два мешка накопившегося барахла. Петрович тоже внес свой посильный вклад, правда, не без ворчания подметя полы.
Дед войдя в квартиру, коротко обнял меня и тяжело сел на кресло. Вид у него был удрученный. Казалось, ни относительный порядок в доме, ни присутствие незнакомого старика его не трогало.
-Что ж вы, суки, творите…- сказал он, массируя грудь в области сердца.
Вошедший Валерий Сергеевич коротко кивнул мне и также тяжело сел на табурет у плиты.
- Да я не про тебя, Даня… - спохватился Дед. - Как в город въехали - думаю, все… Валера, там в мешке с провизией бутылка была, самое время выпить…
- Стрелял? - спросил вернувшийся Валерий Сергеевич, нюхнув стволы пятизарядки, стоявшей сбоку от меня. Дед, на правах хозяина дома, открывал бутылку водки.
-Стрелял…- как-то виновато ответил я.
-Там, сбоку от дома два трупа лежат…- как-то в сторону сказал Валерий Сергеевич. - Может прибрать? Потихоньку…
-Пусть лежат. Они женщину из соседнего дома изнасиловать хотели. Милиция в курсе…
Дед молча смотрел на меня.
<p>
</p>
Петрович и Дед быстро нашли общий язык. Валерий Сергеевич попросил меня помочь ему с машиной. Когда мы вернулись - еще в коридоре услышали смех, доносившийся из квартиры.
Оба уже хорошо подвыпили.
-Алле-у? - томно тянул Петрович в трубку телефона, - Смольный? Кто на проводе-е?