Что же, остальных решила не давить?
Энцо сполз на землю. Перед глазами все еще стояла кровавая пыль, окрасившая лапу «паука». Какая гадкая, какая… бесславная смерть. Не так Тит должен был помереть, совсем не так. Хоть он и паршивый орлик. Был паршивым орликом. Бред какой-то. Ради чего? Ради кого?
Почему? Почему?
Почему пожертвовал собой?
Его плеча коснулись, и Энцо подорвался, как ошпаренный. Обернулся, ткнул дулом в белый лоб. С того конца ствола на него испуганно уставился патриций.
— Не стреляйте! Не стреляйте, прошу!
Просто врач из больницы: седые волосы венком охватывают блестящую лысину, пот на белом лбу. За его спиной сжались еще люди. Таращили на Энцо глазищи.
Ах да, спасенные. Хромоногая команда. И что теперь с ними делать? Бросить надо, они будут только назад тянуть. В одиночку Энцо скорее попадет в убежище.
Вот только пустят ли его туда без патрициев? Это вопрос. Скорее, расстреляют на месте, прямо у входа.
Энцо засопел, сжал рукоять распылителя сильнее. Непростое решение, но какие у него варианты?
— Пошли, — наконец прохрипел он и кивнул на узкую тропку за машинами. — Вперед.
Патриции не шевелились.
Тупые твари.
Энцо взвел пушку.
— Подъем.
На этот раз они послушались.
Сперва он забрался к Титу. Мусор тихо хрустел и осыпался под ногами. Энцо расставил руки для равновесия, ловко перескочил зиявшую трещину. Из-под биометаллической пластины, заменявшей Титу половину лица, сочилась кровь. Линза окуляра неровно мигала зеленым, как перегоревшая лампа. От тела ничего не осталось, сплошное месиво, кровь и костяная крошка в скорлупе экзокостюма.
Энцо зашипел. Отогнул карман на рукаве Тита, вытащил пару разменных карт, сунул себе. Подумав, сделал знак, охраняющий от злых духов — чтобы не мешали на пути в Тартар. Жаль, серебра с собой не было. Мертвым полагалось серебро в дорогу…
— Нам пора, — окликнул его седой врач.
— На хер пошел, — отозвался Энцо. Сплюнул и покачал головой. Все-таки жаль мужика. Отсиделись бы за машиной, сбежали все вместе. Энцо покосился через плечо на ожидающих внизу патрициев. Ну или на крайняк вытолкали бы на дорогу одного из этих в белом. Они же заметные, как птичье дерьмо на лобовухе, «паук» помчался бы за ним как миленький.
Ладно, что уж теперь. Марс забирает лучших.
Энцо широкими прыжками спустился с эстакады. Осмотрел свою команду — сплошь старики и женщины. Без них никакого убежища, так что нужно довести.
Хотя бы треть.
Вот же пропасть.
Сперва они двинулись на нижний уровень, несмотря на указания покойного Тита. Может, Тит и был хорошим командиром, но Энцо в свою очередь был отличным номером. Выживал, как таракан, всегда чуял, где дурно пахло. И сейчас чутье говорило, что наверху ловить нечего. Нужно спускаться.
Проулки нижнего уже были ему знакомы. Людей здесь было меньше, трупов больше. Позади с воем обрушился кусок верхнего уровня и, туго натянув жилы арматур, повис в паре метров над землей. Стрекотали заряды, кто-то стонал. Энцо на миг остановился, прикидывая варианты. До десятой магистрали можно добраться и под землей, вдруг понял он. Рискованно, конечно, но канализационные опоры куда крепче слоеного пирога наземных уровней. Гораздо крепче.
В небе вспыхнула язва — похоже, еще один «паук» спускался. Энцо живо метнулся в проулок за баром. Там, за третьим жилым подъездом, он ухватил приваленный к стене железный лист и сдвинул его вбок, открыв колодец — один из множества ходов в канализацию. За край колодца цеплялся стальной край лестницы. Снизу тянуло сыростью и тоннельным мхом. Родной запах.
Энцо указал на покореженную лестницу.
— По одному.
Патриции мялись, лезть не хотели. Смотрели на него коровьими глазами. Один из медиков качнул головой.
— Я в канализацию не полезу. Не знаю, о чем ты там думаешь, но ты явно не понимаешь, что делаешь. Подумайте, — он обвел взглядом остальных. — Вы хотите доверить свои жизни номеру? Нам нужно найти легионеров, чем я и займусь.
— Чего?! — рассвирепел Энцо. — Ты жить хочешь или как?
— Или как, — с отчетливым презрением бросил медик и зашагал к выходу из проулка. Чуть помедлив, за ним двинулись остальные. Человек восемь колебались, как говно на воде. Не знали, в какую сторону податься, искоса поглядывали на Энцо, затем на уходящего медика.