Спали девушки, наплясавшиеся у костров до упада, покидавшие туда венки из цветов - слава и победа вернувшимся воинам.
Лишь дозорные - молодые мальчишки, не участвовавшие в вылазке - вглядывались в туман за высоким забором.
Женщин собрала Туа Гун, их травница и провидица. Впрочем, с начала Времени Крови она перестала делать какие-либо пророчества.
За последний месяц Туа Гун совсем осунулась и постарела, но сила, исходившая от нее, сила и энергия никуда не делись.
- У этих дурочек - в голове ветер да эмоции, - Туа Гун кивнула в сторону тлеющих углей и почерневших лент - все, что осталось от венков.
- А у наших мужчин... яд в крови, - после этих слов Фау Ма поджала губы и кивнула, соглашаясь.
- Что им наши слезы, наша боль. Наши бессонные дни и ночи, наши тревоги, наши страхи. Они не носили под сердцем. Они не теряли. Они горюют иначе. Они проливают новую кровь, думая, что она смоет старую. Но она не смоет. Даже если оставить по одному воину в поле - боюсь, они так и умрут, вцепившись друг другу в глотки.
Ы-Сын впилась себе ногтями в ладонь. Не вспоминать. Не думать. Не плакать.
- И что нам делать? Уйти одним? С детьми да стариками ? - Ли Ян горько усмехнулась.
Туа Гун покачала головой.
- Нет. Нам надо не уходить. Нам надо напомнить, - медленно ответила она . И каждое ее слово было тяжелым, и не уносилось в воздух, а падало как камень.
- Нам надо вспомнить , кто мы и что мы можем. Нам надо напомнить, сколько мы вытерпели.
Мы позовем Мать.
Женщины шумно втянули воздух, как одна.
- Даже если мы вспомним ритуал... нас слишком мало, - осторожно заметила Киу- Ни.- И у нас нет Видящей...
- У нас есть наша ярость и наша боль, - перебила ее Туа Гун. - Нам не нужна Видящая. И у нас есть Камень. Я уверена, что не только мы все еще приходим туда чтить Мать.
Нам нужно передать послание в другие деревни. И назначить время для ритуала. Пока не стало поздно.
- Ты думаешь, ОНИ захотят нам помочь? - осторожно спросила Ли Ян. Туа Гун обвела вокруг себя рукой.
- Я думаю, в прошлый раз там так же плясали у костров. И так же отказывались принимать участие в этих плясках.
... Мама, а почему девочки пляшут у костра? А мне можно?
... Подожди. Подрасти немного , и папа научит тебя мужскому танцу.
- Я пойду, - сказала Ы-Сын. - Я пойду сейчас же.
Сань-Ту привязала Аки за спину и выглянула из дома. Почти все, кроме дозорных спали. В соседнем доме мелькнула тень. Са-Ти тоже не спала. Да и кто из женщин сомкнул в ту ночь глаза? Гадая, успеют ли они убежать в следующий раз. Сожгут ли их последние поля? Вызреет ли урожай? Смогут ли они собрать его, будут ли плакать их дети от голода или все обойдется. Да и сможет ли оно обойтись?
Са-Ти вышла на порог и кивнула Сань-Ту, ничуть не удивившись, увидев ее. Сань-Ту подошла к подруге и заглянула через порог. Старая Ма-Ти спала у самой стены, обнимая сестру Са-Ти. Та прижимала к себе сына, а тот - дочку Са-Ти. Недавно родившийся сын спал в вырезанной из тунг-тунга колыбели. Сама Са-Ти спала рядом с сыном.
Кокон из женщин, круг тепла, оберегающий самое дорогое. Все, что они могли сделать.
Муж Са-Ти спал у другой стены.
- Он ведь этого не видит, - сказала Са-Ти с горечью. - Он не слушает по ночам, как бьются сердца наших детей. Он не думает о том, что наши запасы зерна подходят к концу.
Он не держит дочь за руку так, будто это в последний раз. Он не знает, что это такое, эти постоянные боль и страх. Он остался где-то там, в другом мире, где не надо выскребать доски пола добела, после родов. Где не надо хватать детей и убегать. Где не надо всматриваться вдаль, гадая, идет он обратно, к воротам деревни или нет.
Его мир это месть, но я давно не понимаю, кому и за что мы мстим. И за что мстят нам.
- Я иду к Камню, - ответила Сань-Ту.
- Думаешь, боги еще нас слышат? - усмехнулась Са-Ти. Сань-Ту покачала головой.
- Я буду просить Мать.
Дозорный не стал останавливать ее: Камень был священным местом. Тот, кто тронет молящегося - будет проклят богами навеки. Другое дело, что боги, похоже, давно забыли о существовании людей.
У Камня уже кто-то был. Беременная темноволосая женщина оглянулась на шелест кустов и поспешно поднесла руку к горлу. Там, на шнурке, висел красный круглый камень.
Я верю в Мать.
Сань-Ту прикоснулась к такому же камню, подвешенному за кожаный шнур к поясу.
Я верю в Мать.
Женщины помолчали, осторожно изучая друг друга.
- Первый? - Темноволосая показала на спящего Аки