— Так, всё! — вдруг твёрдо прервала её истерику Люська. — Давай-ка лучше вина. Малые спят, можно немножко расслабиться.
Она протянула руку к бутылке.
— Не хочу… — вяло ответила Диана, уставившись взглядом куда-то в пустоту. — Я так устала…
Она посмотрела на подругу красными от непролитых слёз и бессонницы, измученными глазами, горько усмехнулась:
— Тащи лучше свой “озверин”.
— Уверена? — с сомнением переспросила потомственная гадалка-колдунья. — Может, всё-таки вина?
— Нет. Хочу “озверин”.
Люся поднялась и, открыв шкафчик, достала из него бутылку с какой-то прозрачной жидкостью красивого янтарного цвета.
— Вот, — Люся с какой-то гордостью поставила на стол «озверин». — На ореховых перепонках! Кто ни пробует — все говорят: ну, чистый коньяк! Деда в этом толк знает.
Она подмигнула подруге, разливая по миниатюрным хрустальным рюмочкам крепкий напиток.
— Не сомневаюсь, — усмехнулась та.
— Ну, что давай, родная, как лекарство, — Люся подняла рюмку.
Девушки чокнулись и, не успела Люся предупредить подругу о зашкаливающих градусах дедовского коньяка, как Диана отчаянно махнула всё содержимое рюмки залпом.
Дыхание сперло напрочь, горло и внутренности будто лизнуло адское пламя, из глаз выступили слёзы. Дина, размахивая руками и хватая ртом недоступный воздух, носилась по Люськиной кухне. Сама же хозяйка, выйдя из минутного ступора, бегала следом за ней с тарелкой салата в руках и, позабыв о спящих монстриках, кричала:
— Закусывай! Закусывай скорее…
Спустя несколько долгих минут, когда дыхание наконец вернулось и огонь внутри перестал бушевать, подруги остановились, посмотрели друг на друга и от души расхохотались.
— Тьфу, напугала! — Люся отшвырнула тарелку с несчастным салатом обратно на стол. — Думала, ты задохнешься! Кто ж так пьет?!
Она уперла одну руку в бок, второй, сжав кулачок, постучала себе по голове.
— Ну, ты же знаешь моё отношение к алкоголю, — развела руками Дина. — Могла бы и предупредить.
— Так я и хотела! — возмутилась Люська. — А ты за рюмку и — хряп!
Они пару секунд смотрели друг на друга, а потом снова рассмеялись.
— Ой, всё, ладно, — отмахнулась Люсинда, возвращаясь за стол. И тут же лукаво подмигнула: — Ну, что, ещё по одной?
Диана на миг задумалась, а потом лихо махнула рукой:
— А давай! Гулять, так гулять!
Люся вновь наполнила рюмашки переливающейся всеми оттенками янтаря жидкостью.
— Ну, что, поехали?
— Ты прям по-гагарински! — засмеялась Диана. — Главное, и правда в космос не улететь.
Люся протянула через стол тонкую изящную руку и крепко сжала ладонь подруги и заглянула в глаза:
— Что бы ни случилось, знай: я с тобой. Даже в космос!
Уже не пряча внезапно выступившие слёзы, Диана улыбнулась:
— Вот за это и выпьем!
На этот раз пили как полагается, чинно и размеренно, маленькими глоточками, закусывая крабовым салатиком.
— Знаешь, Дин, — задумчиво отозвалась Люся, отщипывая маленькие кусочки от ломтика сыра. — Мне кажется, что твоя мама не права. Дело не в тебе, не в том, что ты такая сильная, волевая и независимая. А в Грише. Понимаешь, это он слабак, тряпка! К тому же, еще и альфонс и приспособленец. Ему удобно было взвалить все проблемы и всю ответственность на тебя, строя из себя такую ранимую творческую натуру. Он изначально тебе не подходил. И никогда мне не нравился! Я терпела его рядом с нами только чтобы не ссориться с тобой.
Диана грустно улыбнулась.
— Ты пыталась меня предупредить. И папа пытался… Со стороны виднее всё же, наверное.
Люся покачала головой.
— Не в этом дело, родная… От ошибок никто не застрахован. И мы с твоим папой могли ошибиться. Просто, понимаешь… Рядом с сильной женщиной должен быть ещё более сильный мужчина. Который будет успешен, уверен в себе. Который оценит её устремленность, стойкость характера. Который будет уважать и восхищаться ею, а не упрекать в своих собственных неудачах. Вместе такая пара в состоянии создать такой мощный тандем, что при желании они и горы свернут руками.
Дина снова усмехнулась одними губами — в её синих глазах будто плескалось глубокое, тёмное озеро печали.
— Помнишь нашего Молчуна? — вдруг резко сменив тему разговора, спросила «колдунья».
Дина замерла, не донеся до рта бутерброд.