Отчим лишь снисходительно посмеивался. А вот мама, ранее сдувавшая пылинки со своего зятя, всё больше и всё чаще смотрела на него настороженно и подозрительно. Но никак не могла понять, что же с ним не так? Вот, вроде бы, здоровенный, крепкий мужик — хоть паши на нём, а сидит сутками в своем компьютере и гвоздя не забьёт, если в дому что-то отвалится. Понятно, что интеллигент, компьютерный гений и все такое… Но ГВОЗДЬ! Гвоздь-то он может забить?! Или… нет? Выходило, что нет. Но людям такое рассказывать нельзя. Вот и хвалила она Гришеньку перед своими подружками да соседками, как могла. А те слушали и улыбались так снисходительно. Прям как Владислав. И Татьяна Викторовна, заподозрив неладное, прикусила язык и выдуманные ею же успехи зятя на люди больше не выносила.
Сама же Дина, засучив рукава, вместе с отчимом с головой ушла в работу. Сама чинила машины, наряду с механиками и слесарями, ругаясь с ними и споря. Мужики сначала рожи кривили — дескать, пришла тут папина дочка, раскомандовалась! Не бабское это дело, машины! Но после того, как Дина сама вычислила поломку и смогла починить раз-другой огромные самосвалы, зауважали. Начали прислушиваться к ней, советоваться.
А потом отчим скоропостижно скончался от инфаркта, и автобаза полностью перешла под управление Дианы. И вот уже пять лет она фактически была мужиком и добытчиком в семье, содержала тунеядца-Гришку и маму, которая перебралась в дачный домик у речки, уступив дом молодым — авось, без неё молодые наконец за ум возьмутся, вспомнит Гришка, что он мужчина, работать пойдет, а Динка, глядишь, внучка или внученьку подкинет ей на воспитание. Мечты, мечты…
Сам Гришка растерял былой шарм и из стройного, высокого красавца превратился в лысеющего, небритого мужика в трениках с намечающимся пивным пузиком. Каждый день он встречал жену у двери дома, заботливо отбирал полные пакеты с продуктами, находил среди них свой любимый “пивасик”, и наспех чмокнув Диану в щёку, спешил удалиться “свой кабинет” к своему “сокровищу, которое однажды принесет миллионы".
А уставшая, как ломовая лошадка после пахоты, Диана быстренько переодевалась и шла на кухню мыть гору посуды, которую её любимый гений просто бросал в раковину после еды, и готовить ужин, а заодно и завтрак на завтра. У неё-то все расписано по часам и день начинался в шесть утра, а заканчивался, когда она справлялась со всеми делами на работе и по дому. То есть, около полуночи.
Но Диана не жаловалась. Для неё такой распорядок был в порядке вещей. Спать долго она не любила, как и сидеть без дела. Отдыхать тоже не умела. Ей быстро становилось скучно, и она не знала, чем себя занять.
Так они и жили. До сегодняшнего дня.
Правда, началось всё чуть раньше. Около месяца назад, когда она, вернувшись как обычно, обнаружила пустой дом с темными окнами. Но не успела встревоженная Дина набрать номер супруга, как он сам ворвался в дом, запыхавшийся, со всколоченными, редеющими волосами, едва не пришибив ее дверью.
— Ты где был? — задала она вполне резонный вопрос.
Гриша растерянно захлопал глазами:
— А, а, а… — отчего-то он даже заикаться вдруг начал. — Я это… Друзья позвонили. Позвали на встречу выпускников…
Дина насторожилась. Врёт. Никогда и никакие друзья Грише не звонили. Его единственным другом был тот комп, который он боготворил и которому поклонялся. Даже имя ему дал человеческое, правда странное — Панчо.
— А позвонить ты не мог? Я пришла, тебя нет. Волноваться начала, — она решила не подавать виду, что раскусила его ложь.
Пока. Пусть расслабится, утратит бдительность.
— Диночка, солнце мое, персик мой! — театрально прижав руки к груди, соловьём запел супруг. Но отчего-то вид его больше напоминал кота, написавшего в тапки и пойманного на месте “преступления”. — Клянусь, я звонил! Много раз звонил. Но ты как раз, наверное, в боксе была, телефон был недоступен.
Снова враньё. В боксе именно в тот день она как раз не была. Весь день провела в кабинете за документами и телефонными переговорами с заказчиками, налоговой, отделом статистики; решала организационные вопросы с девочками из бухгалтерии и отдела кадров. Телефон всё время был при ней и не дозвониться Гриша просто не мог.
Явно в надежде, что ситуация выяснилась, Гриша поцеловал её в щёку и спросил:
— Ну, я пойду к себе? Ужин мне принесёшь? Вкусненькое что-нибудь! А то кушать так хочется.