— Ты бы мне ещё топорик для мяса дала!
— Ну, извини. Нет топорика. Последний бывший прихватил с собой. Надо истребовать назад.
Усмехнувшись, Дина принялась за дело. И неожиданно для себя вдруг вошла в раж, с наслаждением нарезая ароматную медовую мякоть на аккуратные полоски.
— Хорошая дынька! — сказала она, покончив с этим заданием. — И семечек мало.
— Ну! Я ж говорю: Гринкина башка! — констатировала факт Люся. — Большая, а мозгов — мало.
Подруги расхохотались.
Ужин выдался чудесный. Посмотрели все вместе какой-то душевный семейный фильм, потом мультик про монстров. Побесились с детьми, искупали всех по очереди.
— Эй, ты чего опять загрустила? — Люся легонько толкнула подругу в бок, когда они, уложив ребятню спать, вдвоём мыли посуду.
— Да так… — негромко ответила Дина, вытирая стаканы. — Хорошо у тебя, Люсь. Даже уходить не хочется…
— Так кто же тебя отпустит?! — Люся удивлённо взглянула на неё через плечо. — Сейчас вот домоем, сделаем себе кофе и пойдём ко мне, будем валяться в кровати, киношки смотреть и обсуждать, как в детстве, помнишь?
Соблазн был слишком велик. Но Дина покачала головой:
— Нет. Надо домой. Гришкины вещи выкинуть пораньше и на работу уйти, чтоб не столкнуться с ним. Не хочу его видеть.
Люську снова осенила гениальная идея.
— Дин, а хочешь, отомстим ему? Может, заговор найдём, чтоб у него корнишон отсох?
Дина вновь непонимающе воззрилась на подругу.
— Ну-у-у… — Люся многозначительно посмотрела вниз.
Дину скрутило пополам от смеха, нащупав ногой стул, она неуклюже опустилась на него и, вытирая выступившие слезы полотенцем, задыхаясь, сказала:
— Ох, Люська, ты точно сумасшедшая! Ты забыла, что ведьма ты не настоящая?!
— Зато я быстро учусь! — подмигнула Люся.
В тот вечер Диана всё-таки осталась у Люськи с ночёвкой, решив просто встать утром пораньше и успеть выкинуть Гришкины чемоданы за ворота до его прихода. Правда, пить кофе, глядя фильмы не получилось — только её голова коснулась подушки, как стало вдруг так хорошо и спокойно, что уже ничего не хотелось. Думать тоже не хотелось. Даже Гришку убивать больше не хотелось. И она заснула спокойным, глубоким сном.
Глава 4
— Как ты попал в группу? — негромко спросила Амелия.
Они сидели в тёмной гостиной Дианы в полнейшей тишине, от которой начинало звенеть в ушах. Хозяйка, кажется, домой не торопилась и она решила завести беседу со своим коллегой по несчастью. Как-никак, работать в паре им предстоит неопределённое время. И познакомиться поближе не помешает.
Марк ответил не сразу. Сидел, глядя куда-то в пустоту перед собой, и хрустел пальцами.
— Я родился, как принято говорить, с золотой ложечкой во рту. — негромко начал он. Родители мои и их предки были очень богаты. Но я никогда не интересовался, каким способом они получили свои состояния. Мне это было без надобности. У меня было все — и это было главное. Как ты уже, наверное, догадываешься, я был ребёнком очень избалованным. Хотя ничего странного в этом нет. Я был единственным ребёнком в семье и всё внимание, вся любовь лавиной обрушились на меня. Только пошли не во благо. Я с самого раннего детства был уже отпетым. Безнаказанно издевался над нашей прислугой, учителя в школе заискивали предо мной, боясь даже голос повысить — ведь сразу придёт моя маман, и после её разговора с директором учителя вышвырнут с работы. Опьянённый свободой и вседозволенностью, я потерял всякие тормоза. Рано пристрастился к выпивке, начал баловаться наркотиками. Первым обратил внимание на моё поведение дед. Сделал замечание родителям, но те лишь отмахнулись, мол, брось, папа, все мы были молоды, и все творили глупости. И вот однажды случилось то, что и должно было случиться. Ближе к рассвету я возвращался из клуба. Нужно ли говорить, что вместо крови по венам у меня текла концентрированная смесь всего вредного и запрещённого. Я всегда любил экстрим, а в таком состоянии… В общем, гнал я на запредельной скорости. Хорошо хоть, что в этот час трасса была пустынной. И вдруг как из ниоткуда вынырнула прямо передо мной на дороге собака. Обычная беспородная дворняга. Испуганная и ослеплённая светом фар, она замерла посреди шоссе и не могла сдвинуться с места. И… — Марк закусил губу. В глазах его появился влажный блеск. И голос дрогнул, когда он продолжил: — Ты не поверишь, но мне вдруг стало так жаль эту собаку! Я, который никогда никого не жалел… Пожалел бездомного пса…
Он шумно вздохнул.
— В общем, я вывернул руль, и моя спортивная крутая тачка полетела в овраг, словно консервная банка.