Прикосновение к выемке на колонне, и стена бесшумно сдвинулась. Вкраплённая в потолок сельвиолитовая крошка осветила купальную комнату. Мраморный бассейн, глубиной до пояса взрослому мужчине, наполняла тёплая вода, увенчанная гребнями пены. Ваниль, сантал, цитрусы — эфирные масла задавали бодрое настроение.
Оставив плащ на вешалке, тен Кармалл окунулся в ароматные глубины и устроился на рельефном борте, повторяющем контуры тела. Завтра мудрейший повторит любимую процедуру в последний раз, а после схождения лун покинет крепь навсегда. Стражи Тархима разобьют стеклянный купол, разрушат и затопят коридоры. Каорри, отмеченные стихиями земли и грозы, уничтожат все следы собственного пребывания. Долг перед высшими силами будет исполнен.
Лилии озаряло мутно-белое пятно солнца. Застывшие, они казались отлитыми из воска цвета слоновой кости и грубо обтёсанные ножом. Мёртвые, не знакомые с пчёлами и шмелями, дуновениями свежего ветра, вечно тянущие ажурные лепестки к ещё более безжизненному светилу. Символ царства вечного сна и покоя, так любимые Морой. Она ценила эти качества, как никакая другая стихия. Веселье? Смех? Песни? Танцы? Это призвание других. Тех, кто не ведает чувств опечаленных каорри, готовых перешагнуть в надлунный мир.
Сокол, буревестник, соловей, филин и зарянка привыкли к почтению и всеобщей похвале. Молодка-журавль горделиво сторонилась всех и предпочитала одиночество. Шестёрку покровителей ценили и уважали, подносили дары и возводили храмы в тайных уголках Карвахена. Единожды в семерику жгли костры и просили удачи и всевозможных благ.
Мерцания опала мужчины и женщины боялись сильнее всего на свете. В последние минуты они чувствовали холод, видели лодку и фонарь, умоляли не забирать во дворец. Подарить несколько бесценных минут жизни! Сколько мольбы, криков, угроз, стенаний выслушала Мора, не ведал никто. Терзания уходящих душ, слёзы живых родственников и проклятия в адрес неизбежного кого угодно бы утопили в отчаянии и свели с ума. Сад безмятежных лилий давал хозяйке силы сохранять хладнокровие и выполнять предназначение. Ведь её не заменит никто другой, даст слабину. У каждого — своя судьба. Отрицать это бессмысленно.
Стихия наслаждалась ароматом цветов. Горький мёд навевал размышления о настоящем и будущем. В туманной высоте проступали очертания багрового диска, что предвещало перемены. Сегодня завершится очередной пятисотлетний цикл. Подлунный мир готовится ко встрече вечных гостей и выбирает жертвенных птиц. Все они отправятся за покровителями, как дар от каорри в обмен на благословление земель. Дар, который можно вернуть, если у получателя будет желание. За все схождения подобного не случалось. Души перемещались в надлунный мир, получали особую отметку и привилегии в сонме дворца.
Посреди клумбы возвышалась белоснежная лилия. Крупная, размером с мужскую ладонь, она мерцала перламутром и источала, к удивлению, свежесть морских волн. Капли застывшего нектара напоминали грубую соль в кристаллах. Да, эта особенная, впитала много энергии опала. Крепкая, должна удержать связь.
Мора сорвала бутон и приколола к вороту платья. Глазки на угольной ткани быстро-быстро заморгали и посмотрели на брошь. После хозяйка воронов уверенно зашагала сквозь цветочный лабиринт к тропе, ведущей к гроту хрустальных вод. Обожаемому уголку одной, иногда по-детски смешной и наивной, стихии… Которая тратила вечность на любование собственной красотой и невинностью и ценила только себя. Беседовать с ней — трудная задача. Времени на подготовку будет достаточно: прежде дорожка остановится в обителях других покровителей.
Да или нет?
Каждый должен ответить.
Туман рассеивался, обозначая пятна тёмной зелени. В ельнике стенали филины. Хлопали крылья, шуршали ветви. В воздухе витал аромат смолы. Кастен, покровитель земли, готовился к схождению. Пожалуй, от него, от главного добряка среди стихий, требовалось больше всего сил. Именно филин пробуждал недра от сна и заряжал кристаллы всеобщим благословением, остальные снимали природные ограничения и поддерживали равновесие.
На усыпанной сухими иглами просеке клубком свернулась змея. Раздвоенным язычком она касалась покрытой воском шишки; идеально круглые глаза-изумруды в упор смотрели на гостью чужой обители.
— Благодарю, — Мора приняла подарок. Вспыхнув, он обернулся рисунком на одном из шести лепестков лилии.
Полоз совершил круг и скрылся в чащобе.
Вынырнув из-под вековых елей, тропа устремилась вверх, в горы. Редкие деревца высились среди камней. Кустарники, похожие на колючие ёршики, росли на уступах и служили пристанищем вьюрковых птиц. Высоко-высоко над скрытыми алеющим туманом вершинами скал кружили соколы и соревновались, кто звонче прокричит.
Адар тоже помнил о событии и собирал силы. Он привык первым начинать любое дело и не терпел слабаков и мямлей. Не юлил, а говорил правду в лицо, даже самую горькую. Заступался за подопечных и не раз спорил с Морой, настаивал на отсрочках и твердил о том, сколько ещё полезного совершат каорри! Нужен лишь намёк! Кстати, свергнутый соколёнок попал в число счастливчиков, заслуживших второй шанс. В обмен на ответную услугу.
Дзинь!
Подобно молнии воздух пронзило стальное перо. Острое, словно заточенный мастером меч, оно прорезало подол платья и воткнулось в камень.
— Благодарю, — стихия опала вытащила лезвие. Невидимая игла зашила дыру, а клинок превратился в рисунок на лилии.
Горы остались позади. Крутой спуск, и дорожка распалась на десятки тропинок, ведущих к водопадам и озерцам. Каскады водоёмов сплетались в чудные созвездия, воздух наполнял хрустальный звон брызг. Обрамляло царство Элле радуга, над которой задорно заливались златогрудые соловьи. Что говорить, стихия воздуха во плоти. Задумчивая, мечтательная, она годами витала в облаках, скользила по радуге и спускалась во дворец на праздники и совещания. Часто не знала, что творится в подлунном мире, но помогала всем просящим и презирала интриги и ложь. Как Элле нашла общий язык с подопечным магистром — гроссмейстером шахматных комбинаций — не знал абсолютно никто.
В чистейшем бочажке по правую руку лежала флейта. Вырезанный из ствола молодой вишни, инструмент воплощал музыку ветра, пробуждал тёплые воспоминания.
— Благодарю, — Мора забрала подарок, который занял положенное место на броши.
В ответ ручей рассмеялся бисерными каплями.
Просека исчезла на лугу.
Широком, обрамлённом лентой берёз. Пятна красок словно с палитры художника простирались до горизонта. Ветер играл маками и васильками, клевером и мышиным горошком, шутливо сбивал с пути пчёл и бабочек. Нежно-алые бутоны вьюнка выстроились в линию и словно указали путь. Послышалось фырканье, зашевелился мятлик. Сквозь травяные заросли ёж толкал красное яблоко. Пыхтел, спотыкался, но катил вперёд и словно воплощал главные качества Илары. Упорство и трудолюбие. Рождённые под стихией огня чаще всего становились ремесленниками, воспитателями или учителями в институтах.
— Благодарю, — гостья подобрала спелый плод. Ёж скрылся в корнях ромашек.
Опушка уступила место песчаной косе.
Кристально-прозрачные волны лизали берег, создавали и стирали головоломные узоры. В каждом было зашифровано послание смотрящему: совет на будущее или указ на ошибку прошлого. Левент привык выверять каждый шаг и не тратил силы понапрасну. Если стихия сапфира участвовала в затее, то всегда просчитывала последствия и отказывалась, в случае неблагоприятного исхода. Осторожность и расчётливость — эти качества унаследовали многие, отмеченные буревестником. Зря, что ли, он опекал две трети кайхалов? Прощелыги в цветастых мантиях нутром чувствовали опасность, избегали всеми путями.
Пенный гребень выбросил на берег ракушку. Оранжевую створку изрезали числа и дроби: Левент вычислил последствия схождения для двух миров. В своём духе.
— Благодарю, — Мора приняла дар покровителя вод. Пять из шести лепестков заполнили священные рисунки.
Оставалось самое трудное. Следы на белом песке привели в грот. Хозяйка воронов издали услышала мелодичный смех и шум воды, словно в пещере был праздник.