Громко выругавшись, кайхал ударил по скале и создал новые ступени, в обход обвала. Ильхан пропустил мимо ушей крики о помощи и бросил жрецов на произвол судьбы. Поступил так, как практически любой себялюбивый каорри на его месте. Да, гнилой в душе, гнилой в мыслях, гнилой в поступках. Под стать асану и другим чиновникам.
Стеллан выбрал тот же путь. Стиснув зубы, пробежал мимо пленников оползня. Ими займётся Саша, а ему важно остановить предателя-кайхала.
Дорога достигла вершины и резко нырнула вниз, на край бездонного ущелья. Между скалами привычно гудел ветер, солнце окрашивало пики в охряные тона. Стражей на лестнице не было. Значит, все силы ордена собрались в долине. Аркестанцы добивали последних.
— Остановитесь!
В вышине резко закричал сиреневый сокол, а по склону посыпались камни.
Тен Хемсворт споткнулся на трещине и упал, явно подвернув ногу. Впрочем, он не выпустил Коррана и тут же вскочил. Бежать больше не мог, поэтому осторожно спускался полу боком. На кончиках пальцев полыхали огоньки.
— Вы далеко не уйдёте, — замедлился Стеллан.
От врага его отделяли десять ступеней. Так мало и так много одновременно.
— Это мы ещё посмотрим.
Сейчас колдун напоминал старика, обозлённого на весь мир. Сутулый, с гримасой ярости на лице и спутанными волосами, он мало походил на верховного кайхала Карвахена. Куда подевались трезвый разум и железная уверенность в себе? Как давно его сознание затопили алчность и дикая ненависть ко всему живому? Что произошло два дня назад? Какое-то событие, встреча или слово на корню уничтожили его личность.
— Что случилось? Пять лет вы помогали нам. Играли роль друга и защитника.
— Обстоятельства изменились, — он оскалился, — ни ты, ни журавлица не должны были вернуться. По условиям ритуала жертвенные птицы остаются в надлунном мире. Особенно такие! — озирался мужчина, — я много семерик ждал, когда она повзрослеет, примет судьбу кайхаллы и перестанет устраивать истерики из-за ерунды. Станет моей опорой в заново созданном братстве колдунов, но всё без толку. Мои сторонники не примут Сашу, с её жалкими потугами в освоении стихий! Она безнадёжна.
— Так вы цените собственную дочь?
— Это ошибка. И годы бесполезного обучения это подтверждают. Я слишком ценю своё время, чтобы тратить жизнь на пустоголовых учеников.
Лестница плавно поворачивала на равнину.
Стеллан чувствовал холодную злость. Ильхан, его отец и Селим словно росли в одной семье. Похожие слова и поступки, мысли и чаяния — поистине, проклятое поколение. Каждый по-своему разрушил общество, отравил мировое сознание.
— После схождения мы все бы молча разбрелись по дальним краям Карвахена и счастливо зажили в дальних графствах. Я бы прихватил с собой этого мальца, — он крепче прижал зарёванного Коррана, — точнее, прихвачу сейчас.
— Вы никогда не испытывали к нему тёплых чувств.
— И не испытываю, чего скрывать.
— Тогда объясните.
Впереди показался луг. Из-за валунов доносилось ржание коня.
— Позавчера у него на ноге появился тонкий шрам. Метка кайхала! В четыре года! Такого раньше не было. Самое ранее — в шесть. Боюсь представить, каким могуществом стихии одарили его. Особенно, опаловая, чью мощь нельзя измерить, — Ильхан безумно расхохотался, — оставить мальца вам — угробить величайший талант! Это новая цель моей жизни. Я воспитаю сильнейшего кайхала за всю историю Карвахена! Братья ждут нас в башне и подготавливают комнаты. Всё произойдёт подальше от вас, от слабаков. Истерики, слёзы, сопли — всей этой мягкости в нём быть не должно. Только сила и стальная уверенность в себе.
Из последних сил орд Стасгард контролировал опаловое пламя.
— Не будь схождения вы бы поступили так же… верно?
— Да! Оглушил бы истеричку за камнями и на сальфе тихо скрылся в небе.
Конь пасся на лужайке.
— Вы не тайный брат Селима? Больно похожи!
— Ещё шутишь! Я поступлю по-своему! Улечу с мальчишкой, и ты не помешаешь! Навредишь мне, и я тут же сожгу его! — огни на пальцах вспыхнули.
Ветер крепчал. Пригибал траву, играл шелковистой гривой.
Свободной рукой Ильхан дотронулся до привязанного к упряжи пустого мешка. Похоже, толстые ремни в основании должны были удерживать Коррана в неподвижном положении. Его повезут в башню, как вещь. Но для этого надо разорвать телесный контакт.
Крохотная секунда, мимолётное мгновение, когда кайхал затянет пояса и дотронется до седла! Этого будет достаточно!
На Ильхана спикировал крупный сокол и взмыл в высоту с клоком выдранных волос в когтях. Детская ладошка выскользнула из грубой руки и…
Стеллана опередили. Из-за валуна ударила сильнейшая молния, и в тот же миг воздушный вихрь отсёк мешок от сальфа! Тен Хемсворт уклонился от атаки, но ворону этого было достаточно. Опаловое пламя охватило предателя и взмыло вверх подобно факелу. Кайхал сгорел в огне. Пусть его братья в башне выбирают нового правителя! А если объявят кровную вражду, то отправятся на последнюю встречу с Морой!
Ворон освободил Коррана из кожаных пут и крепко прижал к себе. Измученный и побитый, но живой. Вместе с Сашей они отогреют его от событий схождения.
Из-за камней появились знакомые каорри. Те, кто проявили упрямство и остались в ордене. Освобождённые из подземелья Растан и Арвел. В памяти промелькнуло связывание, когда посланник покровительницы клювом дотронулся до Стеллана. Он видел эту картину: двоих пленников на лугу рядом с собой. Значит, реальность воплотила второй исход.
Свергнутый король переминался с ноги на ногу и явно не знал, как себя вести. То ли поздравить и похлопать по плечу, то ли сделать привычный отстранённый вид.
— Почему вы здесь? — отмеченный Морой гладил сына по голове.
— Возвращаем долг.
— Спасибо.
Из выбитых окон крепи поднимался дым.
— Я вывел из ордена тех, кто послушал, — Арвел махнул рукой на предгорный лес, — после нагрянули аркестанцы.
— Я иду обратно в долину.
— Мы тоже, — помрачнел Растан, — Селим прилично задолжал. Пока мы ждали, ветер принёс много интересных новостей. Тен Васперити невероятно сильна, раз сотворила такое.
— Тогда быстрее!
Увидев Сашу, хранитель и асан побледнели. Земля толстым панцирем сковала жрецов до плеч.
— Здравствуй, Алессе, как дела? — на губах Сваарда играла отеческая улыбка. Лживая, как обычно, — стихии отпустили тебя из надлунного мира, я удивлён. Авита крайне обидчива, а ты за все годы не сделала для неё ни одного подношения.
— Глаза потускнели, — прищурился Селим. Бровь пересекал глубокий порез, — покровительница забрала часть силы. Оставила крохи.
— Хотите проверить?
— Упаси златокрылый соловей, что ты. Это лишь маленькое наблюдение.
«Искренние» улыбки разжигали злость внутри Глебовой. Она качала головой, словно отказывалась верить в столь масштабный заговор. Жрецы знали, что ей достаточно ударить по стене, и камень раздавит пленников, и сохраняли полное спокойствие. Считали журавлицу слабой? Или прятали козырь в рукаве? Всё вместе. Вступать с ними в беседу, всё равно что шагать по натянутому над пропастью канату. Без балансира и страховки.
Резким движением Саша откинула со лба взмокшую прядь и выдернула несколько волосков. Ветер подхватил подарок, в спиральном порыве унёс к облакам.
«Услышь мою просьбу! Возьми все силы! Возьми! Только исполни! Только помоги»!
Тёплые вихри коснулись лица дарры, точно крыло незримой птицы.
Теперь — всё или ничего.
— Неужели всё затевалось ради этого? — лекарица чувствовала, как к щекам прилила кровь. Ладони похолодели, — клевета, убийства, изгнания, преследования и прочая грязь? Только для того, чтобы принести в беседке семь жертв? А после уничтожить всех, кто вам доверял, и выйти сухими из воды? Дескать, мы друг друга видим в первый раз?
Жрецы переглянулись.
— Уважим тебя, раз стихия сохранила жизнь. Исполним последнюю просьбу, это легко — в голосе слышалась скука, — ты слишком мало знаешь об устройстве этого мира, дорогая моя. Отсюда ворох проблем, — вздохнул мудрейший.