Звонкий щелчок, дверь открылась. Отмеченный Морой торопливо зашагал в дальний угол хранилища. Несколько недель миновало прежде, чем ворон отыскал нужную гору документов. Кропотливо перебирая, гася кристалл при постороннем шорохе и прячась в тенях, он просматривал едва ли не каждую книгу… и, наконец, отыскал.
Не только планы волновали шпиона. С куда большей тщательностью он искал упоминания о Золотых озёрах. Три страницы в гигантском фолианте (таком, что не сдвинуть с места) стали улыбкой судьбы. Стеллан выучил каждое слово, после по карте материка наметил путь. Рисовать или переписывать что-либо не захотел: вещи можно обыскать, пусть и принудительно, а истинное сознание не Прочитает никто. Увидят лишь то, что создано «фантазией опала».
Бесценные листки возродили надежду на спокойную жизнь. Вот она, ниточка, ведущая в мирный город. Постепенно Стасгард размотает клубок и создаст для семьи новый дом. До конца года Стеллан, Саша и Корран покинут орден обозлённых каорри, обоснуются там, где не будет угроз, пренебрежения и постоянной опасности.
В закутке, где пауки сплели сети, превращённые пылью в липкую завесу, покоились планы Архары. Ворон вытащил нужные полотна — тогда линии чертили на грубой ткани и обрабатывали химическим составом, для надёжности — скрутил и убрал в сумку, к подаркам для близких. Затем устроил лёгкий беспорядок, чтобы скрыть вторжение от хозяев, и покинул бесконечный подвал. Пусть архив был заброшен, но шпион не имел права рисковать. Слишком высока цена за свободу.
Ночь украсила небо мириадами звёзд. Стеллан прислушался: всё было спокойно. Разве что в конце переулка лаяли собаки, да слышались пьяные голоса. Хорошо, это отвлечёт стражей от врат. И точно, к дому спешил патруль. Каорри смеялись и предвкушали, как упрячут очередного бедолагу в «каменный короб для успокоения». Свет в окнах гас, плотно задёргивались шторы, словно горожане боялись обвинений в сговоре со смутьяном. Дескать, «мы спали и ничего не знаем».
Началась драка. Перепивший кричал, что перебьёт всю королевскую нечисть и вернёт в Архару свободу. Всхлипы, стоны, удары — и всё стихло. Пока солдаты тащили бедолагу в каземат, тайный гость покидал первую столицу Карвахена.
Ровно в первую минуту полуночи Стеллан зажёг фонарь и прошёл сквозь стену. Полёт на сальфе бы заметили, и ворон ступал по тропе в сторону леса. Сутки пути через чащу, прежде чем он достигнет деревни, где оставил коня. Ещё день, и он достигнет ордена. А там — короткий отдых с семьёй, и очередное задание.
Глава 4. Милость Сваарда тен Кармалла
Лекарскую комнату сотрясали крики.
— Больно!
— Знаю, Юлия, знаю. Пожалуйста, потерпи. Иначе, кости сместятся ещё больше, и покровы придётся рассекать.
— А-ах! Невыносимо! Угораздило упасть на ступеньках! Знать бы, почему они были такие скользкие! Специально кто воду разлил?
— Осторожнее надо быть, а не бегать по подземельям в стёртой обуви! Сама знаешь, в нижних тоннелях камни индевеют, лужи покрывает лёд. А если бы тебя никто не услышал? Замёрзла бы насмерть!
— Я выполняла задание мудрейшего!
— Интересно, что же он поручил?
— Это секрет! — огрызнулась дерья, — да почему так больно?
— Провести урок анатомии? Сломанная кость повреждает мягкие ткани, смещает мышцы, сухожилия и…
— Достаточно! А-ах! Сделай лучше что-нибудь! Дай ещё лекарства!
— Вторая порция навредит, в глубокий сон впадёшь, — лекарь ловко орудовала смоченными в антисептике бинтами, — разве что тебе поможет жемчужная…
— Ни за что! Слышишь? Я лучше умру, чем приму её помощь! Никогда не свяжусь с Проклятой!
— Это глупо. Несколько минут и всё, ты здорова!
— Нет! И ещё раз нет!
— Тогда терпи! И, желательно, молча. Отвлекаешь.
— Не могу, при ней. Пусть выйдет! А-ах!
От вопля задрожало круглое оконце. Лекарские комнаты занимали два срединных яруса крепости, куда проникал солнечный свет. Верхушка предназначалась для элиты ордена; оставшиеся каорри жили на нижних и подземных этажах. Холодных и сырых, более подходящих для казематов и пыточных камер. Чему удивляться, в палатах всегда лежали больные с переохлаждением и воспалениями; каждый день заходили дерьи и прогревали застуженные бока.
Саша и бровью не повела, пропустив грубость мимо ушей. Крепче перехватила старую швабру и продолжила мыть пол. Утром Юлия, одна из поварих, поскользнулась на ступенях в погребе и сломала левую руку. Громко стонавшую дерью принесли на носилках и переложили на кровать в приёмной комнате. Джия, одна из трёх старших лекарей, закрепляла на предплечье лонгету и старательно пропускала мимо ушей истошные крики. Хотя и охала чуть слышно.