Взмах молоточком, и по залу прокатился звон разбитого стекла. Вопреки словам верховного кайхала, Саша стиснула пальцы.
- У вас на редкость непослушная подопечная. Что я сказал?
Тен Хемсворт коснулся её тела в нескольких местах, будто набрал код, и мышцы онемели. Остались силы только для дыхания.
- Теперь самое трудное, - Ильхан взял из рук помощника пинцет, - вытащить всё и сшить энергетические артерии.
Садовница не знала, сколько времени лежала. Смотрела в потолок, по кругу считала цветные треугольники-лепестки витиеватого узора. Грамму с аналогичным рисунком носил хозяин башни. На пальце Стеллана она тоже видела печатку, но другую. С одним камнем. В башне переливались семь - по числу стихий, подумала Глебова. Значит, кайхал - это каорри, освоивший все элементы? Не только природный? Понятно, почему Его величество мечтает о собственной гвардии колдунов.
- Промокните. Последний остался.
- Крупный.
- Сейчас уменьшим.
В дверь постучали.
- Срочное донесение из Архары!
Чувства проснулись. Удар молоточком буквально прибил Сашу к алтарю. Проделал сквозную дыру и рассёк артерии, из которых толчками выплёскивалась кровь.
- Я приказал: не беспокоить! - сотряс стены грозный окрик.
- Но...
- Пошёл вон!
Дверь хлопнула.
- Он перерезал...
- Знаю! - с ладоней верховного кайхала стекали алые капли, - если не вытащить сейчас, разница энергетических полей добьёт её! Осколок погрузился глубже!
- Вы не успеете.
Последним, что увидела Глебова, стали глаза цвета опала. Холодные, чарующие, они заворожили и словно попросили подремать. Пообещали сладкий сон взамен мучений, негу без тоски и боли. Сказку со счастливым концом.
Саша поверила.
Пусть кошмары останутся на алтаре, а она поднимется в безоблачные дали.
***
- Вы не успеете.
Из груди дерьи волнами выливалась кровь.
- Я не вижу осколка!
Сиреневые губы что-то зашептали, пальцы стиснули ремни: судороги скрутили Алессе, которая отчаянно хваталась за соломинку жизни. Одинокая, не признанная Карвахеном полукровка, лишенная привычных для каорри привилегий. Жемчужное древо не подарит ей уважения, а посадит в серебряную клетку, как редкую птицу. Одной рукой король будет гладить по хохолку и кормить, другой - выдёргивать перья из хвоста и душить. Некому позаботиться о журавлице. Нет у неё покровителя, который, в своё время, ограждал от бед отвергнутого воронёнка...
Близнец Его величества снял маску и перчатки.
- Отойдите.
Стеллан поймал взгляд наследницы рода белых лекарей. Пусть она уснёт. Стихии не ждут гостью так скоро и удивятся появлению во дворце. Заминка подарит драгоценное время и позволит верховному кайхалу довершить операцию. Тайна раскроется, зато Алессе получит шанс на жизнь. Заслужила.
Младший Стасгард прикоснулся к запястью. По телу садовницы заскользили опаловые блики, и она глубоко вдохнула. Мышцы ослабли, кровотечение замедлилось. Последняя Васперити погрузилась в мир тревожных грёз.
- У вас пятнадцать минут, прежде чем её заберёт Мора, - близнец Его величества посмотрел на верховного кайхала, - дольше не удержу.
В глазах тен Хемсворта читалась ожидаемая неприязнь. Сжав губы, он ополоснул руки, натянул чистые перчатки и склонился над дерьей. Обойдётся без помощника, тем более, такого. С радостью бы выгнал приспешника смерти. Владеет элементом, вопреки увещеваниям династии! И это при уничтоженных книгах о темнейшем искусстве! Кто научил? Кто показал? Развеять бы этого каорри!
Позади что-то скрипнуло. Послышался всплеск, и на пол хлынула ледяная вода.
Стеллан побледнел. Сколько ему было, когда они виделись? Семь?
Закончился ужин в честь дня рождения наследника династии. К столу подавали рисовый суп, цыплёнка в пряно-сливочном соусе и торт с инжирами и орехами, на сладкое. Всё, как любил будущий король, ведь по указанию отца сегодня все были обязаны исполнять прихоти дерия. Абсолютно все.
Накануне Стеллан заболел. Он жевал блюда, хотя чувствовал, что долго в желудке те не задержатся. Сделав вид, что отведал десерта, младший отпросился в спальню. За ним последовал старший. Растан рассердился, что брат не доел сладкое, и на лестнице толкнул его. Теперь будет слушаться взрослых!
Удар затылком о ступеньку, и маленький каорри, вопреки всему, упал в... реку. Студёную и тихую-тихую, словно закрытую от ветров колыбелью скал. Не шумела листва, не пели птицы, только звёзды ослепляли, рисуя на воде радужные блики. Ослепляли и смеялись, словно призывали: вставай! Пора веселиться!